СИНТАКСИС КАК ОБЪЕКТ ТИПОЛОГИИ

Типологические сходства и различия в синтаксисе разных языков в определенной мере выявляются уже в морфологической типологии – поскольку, например, отнесение некоторого языка к аналитическим «автоматически» означает, что в этом языке порядок слов более регулярно (чем в синтетическом языке) используется для выражения реляционных значений, шире используются служебные слова, более определенны грамматические функции интонации. Однако таких констатации недостаточно. В категориях морфологии нельзя понять главный предмет типологического синтаксиса – сходства и различия языков в грамматическом устройстве предложения.

В задачи типологического синтаксиса входит изучение коммуникативно-мыслительных структур, с помощью которых на разных языках происходит формирование и сообщение мысли. Это предполагает выявление основных синтаксических моделей (структурных схем предложения) в качестве выработанных языками устойчивых содержательных структур, каждая из которых обладает своими возможностями представления той ситуации или события, о которых говорится в высказывании. Типология стремится найти сходства и различия в закономерностях построения предложений в разных языках и на этой основе выявить синтаксические типы языков. Типология предложения строится с учетом того, каким образом и с помощью каких средств синтаксический строй языка представляет взаимоотношения структурно-смысловых компонентов предложения (субъекта, предиката, объекта, атрибута, причины, следствия, цели, условия и т.п.).

Синтаксическая типология выражения субъектно-объектных отношений неожиданно оказалась той областью общего языкознания, где вновь ожили надежды понять содержательные (а не только формальные и технические) различия между языками и где, кажется, снова верят в возможность целостной типологической классификации языков мира.

Типологические исследования в синтаксисе особенно часто носят сопоставительный и контрастивный характер. По-видимому, это связано, с одной стороны, с трудностью объемных (многопризнаковых) синтаксических классификаций представительных групп языков, с другой – с информативностью и очевидной практической полезностью в преподавании сведений о сходстве и различиях в синтаксисе родного и изучаемого языка.
Например, учителю английского или немецкого языков в славянской аудитории важно видеть, что в изучаемых языках безличные (по смыслу) предложения не являются грамматически бесподлежащными и что, следовательно, столь популярным в родном языке предложениям с безличным сказуемым (вроде рус. дождит, тошнит, лень или белорус. нельга, свярбщь у носе, балщь у нагу и т.п.) в английском и немецком соответствуют предложения с обязательным смысловым или хотя бы формальным подлежащим (ср.: англ. It’s rains ‘Дождит’, дословно ‘Оно дождит’; нем. Es dunkelt ‘Смеркается’, дословно ‘Оно смеркается’). Изучая французский, полезно знать, что безличные предложения во французском встречаются в 3–4 раза реже, чем в русском (по данным В. Г. Гака), а также представлять, когда безличное русское предложение лучше перевести на французский личным, а когда – безличным.

Интенсивные синтактико-типологические и сопоставительные исследования ведутся также в области типологии порядка слов.

В силу специфики синтаксиса, типологически существенное знание о синтаксическом уровне было сформулировано не столько собственно в типологии языков, сколько в лингвистике универсалий.

Н. Б. Мечковская. Социальная лингвистика

СУБЪЕКТНО-ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Для синтаксической типологии интересны опыты сопоставления словопорядка. Так, расположение субъекта (S), глагола-предиката (V) и объекта (О) может быть представлено одной из 6 формул: SVO, SOV, VSO, VOS, OSV, OVS. В русском языке возможны все шесть аранжировок, но только аранжировка SVO является нейтральной, стилистически немаркированной.

Отношения между S и О, S и V, V и О могут маркироваться различным образом. Так, между S и V может иметь место согласование, при котором V может повторять одну или несколько граммем, присущих S (в русском и многих других языках с присущим им моноперсональным спряжением граммемы лица и числа, а в прошедшем времени числа и рода). В языках, имеющих категорию именных классов, согласование может быть оформлено различными классными показателями в структуре глагола; сравните: авар. в-ач! ана ‘отец пришел’ – эбел й-ачана ‘мать пришла’ (глагольные согласователи в-/й-). Подобное же отношение согласования может связывать V и О. Если согласование связывает V одновременно и с S, и с О, то говорят о полиперсональном (двух- и даже трехличном) спряжении. (Например, абхаз. ды-з-беит ‘его/ее (человека)-я-видел’, и-з-беит ‘то (вещь)-я-видел’, и-бы-р-тоит ‘то (вещь)-тебе (ж. р.)-они-дают’, бы-р-на-тоит ‘тебя (ж. р.)-им-то (нечеловек)-дает’).

В структуре предложения именные конституенты могут характеризоваться по их синтаксической функции (как субъекты, прямые дополнения и косвенные дополнения) и как носители семантических ролей (при двухвалентном переходном глаголе друг другу противостоят агенс, т.е. одушевленный участник ситуации, ее инициирующий и контролирующий, исполнитель соответствующего действия, его источник, и пациенс, т.е. участник ситуации, ее не инициирующий, не контролирующий и не исполняющий; часто агенс и пациенс ставятся в зависимость друг от друга, нередко считается, что наличие пациенса не предполагает наличия агенса).

S может в падежных языках всегда (или почти всегда) маркироваться именем, падежом, независимо от переходности или непереходности глагола-предиката и независимо от того, передает ли глагол активное действие или же пассивное состояние. Языки такого типа именуются номинативными. Прямое дополнение в номинативных языках обычно передается винительным падежом (откуда второе их название – аккузативные). S активной конструкции соотносится с агенсом, О с пациенсом. В пассивной конструкции агенсу соответствует О, а пациенсу S. S при непереходном глаголе может трактоваться как пациенс. Индоевропейские языки характеризуются номинативным строем предложения. К номинативным относится абсолютное большинство языков мира – кроме индоевропейских, здесь могут быть названы афразийские, уральские, дравидийские, тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, многие тибетско-бирманские, часть австралийских, кечумара и др.

Если выбор падежа субъекта определяется в зависимости от того, что глагол является переходным или непереходным, говорят о языках с эргативным строем предложения. Эргативные конструкции наблюдаются в индоиранских, кавказских, эскимосо-алеутских, баскском и многих других языках. В предложениях с непереходным глаголом S стоит в падеже, обычном для объекта при переходном глаголе. S же при переходном глаголе выражается особым падежом – эргативом. Таким образом, эргатив маркирует агенс, а абсолютный (или другой падеж) – пациенс. Так, в баскском предложении Ni-k gizona ikusi dat ‘Я видел человека’ nik стоит в эргативе, а gizona в абсолютиве; в предложении Gizona etorri da ‘Человек пришел’ gizona употреблено в абсолютиве. К эргативным языкам относятся многие языки: кавказские (грузинский, убыхский), австронезийские (тонга), австралийские (дьирбал), папуасские, чукотско-камчатские, эскимосско-алеутские и майя (тцелтал). Проявления эргативности наблюдаются в хинди и урду.

В языках активного строя друг другу противостоят не субъект и объект, а активное и инактивное начало. Активные (одушевленные) существительные в принципе сочетаются с глаголами действия, а инактивные существительные с глаголами состояния. Агенс выражается агентивом, пациенс – инактивом. Активность или инактивность задается глаголом; сравните: гуарани hesa e-roga ‘Он видит твой дом’ – ti-miri ‘Он скромен’. Сравните: восточный помо: ha ce.helka ‘я скольжу (не намеренно)’, wi ce.helka ‘я скольжу (намеренно)’. К активным языкам относятся некоторые америндские языки (дакота), лхаса-тибетский, гуарани. Нечто аналогичное (но не образующее системы) мы находим в русском: Меня знобит, в немецком: Mich friert.

Н. C. Шарафутдинова. Лингвистическая типология и языковые ареалы

ЗАЛОГ

Грамматический залог (в узком смысле) – это глагольная словоизменительная категория, реализуемая в оппозиции форм действительного и страдательного залога.

Залог в широком смысле (диатеза) – это грамматическая категория глагола, выражающая различные отношения между субъектом и объектом. Залог в широком смысле выходит за рамки глагола. Таким образом, залог реализуется не в отдельной словоформе, а на пространстве всего высказывания и охватывает все виды значений, характеризующие отношения между субъектом действия, действием и объектом.

В формировании семантической области диатеза участвует целый комплекс средств, относящихся к разным уровням языковой структуры (семантика глагола, называющего действие; семантика слов, обозначающих субъект и объект данного действия; синтаксическая структура данного предложения).

Изучение категории залога как сферы разнообразных субъектно-объектных отношений привело И. И. Мещанинова в 30-х годах XX века к открытию классов языков, для которых характерны различные типы организации предложения. И. И. Мещанинов выделил три основных синтаксических типа языков.

1. Языки пассивного строя, в которых ни субъект, ни объект не получают никакого грамматического оформления и объединяются в один комплекс, подчиненный ведущему компоненту. Глаголы в этих языках не делятся на переходные и непереходные. К этому типу относятся, например, инкорпорирующие языки индейцев Северной Америки и чукотский язык.

2. Языки эргативного строя. В этих языках глагол-сказуемое не только координируется с подлежащим, но и управляет им, что находит грамматическое выражение в постановке подлежащего в эргативном падеже, если глагол переходный, и в абсолютном падеже, если глагол непереходный. К языкам эргативного строя относятся баскский, аварский и другие языки.

3. Языки номинативного строя, для которых характерно употребление именительного падежа в позиции подлежащего независимо от того, является ли глагол – сказуемое переходным или непереходным. К языкам номинативного строя относятся индоевропейские, монгольские, финно-угорские языки.

Противопоставление залоговых форм следует отличать от противопоставления залоговых значений. Асимметрия между системой залоговых форм и системой залоговых значений в русском языке (как и во многих других языках) весьма высока.

Так, форма прямого залога выражает:

1) нулевое («общее») значение (у непарных форм, в частности у всех непереходных глаголов и у переходных глаголов типа благодарить);

2) медиальное значение (ср.: Он славно пишет, переводит; Петя читает и т.п.);

3) активное (действительное) значение: у большинства переходных глаголов при наличии прямого дополнения (Петя читает книгу и т.п.);

4) взаимное значение (Кузнецов и Соколов дружат; Ирак и США враждуют; Индия и Пакистан имеют общую границу);

5) каузативное значение (катит, качает, огорчает, тревожит, радует, поднимает, опускает и т.п.).

Страдательная форма выражает:

1) собственно страдательное значение: Наполеон побежден Кутузовым;

2) псевдострадательное значение: Сибирь покрыта льдом и мраком;

3) общее значение: Ира огорчена; Дверь открыта.

Возвратная форма выражает:

1. от переходных глаголов:

1) собственно возвратное значение (бреется, моется и т.п.);

2) взаимное значение (Дети мирятся, ссорятся);

3) страдательное значение (дом строится);

4) декаузативное значение (катится, качается, движется, опускается, поднимается);

5) медиальное (среднее, активно-безобъектное) значение (кусается, царапается, жжется, ругается, лягается);

6) длительно-усилительное (кратно-пассивно-возвратное) значение (усиленного сосредоточения действия в субъекте) ( стучится, целится, просится, звонится, грозится, всматривается, задумывается, целится, стучится, целится);

7) нулевое или общее значение – при частичной лексикализации (добивается, находится, состоится, прощается, принимается, торгуется), при полной лексикализации (борется, боится, гордится, заботится, кажется, кланяется, касается, ленится, смеется, улыбается);

8) безличное значение (полагается, кажется, думается);

9) косвенно-возвратное значение (Поселенцы строятся; Крестьяне уже отпахались);

10) объектно-квазипассивное значение (растворится, впитается, преломится, покроется, колышется и т.п.);

11) субъектно-квазипассивное значение (показался, вспомнился, приснился, приглянулся, запомнился, встетился и т.п);

2. от непереходных глаголов:

12) безлично-аффективное значение непроизвольной склонности к действию (И верится, и плачется, живется, спится, дышится);

13) статальное значение: обнаружение свойства или выделение свойства на контрастном фоне (белеется, чернеется, зеленеется).

Одна из концепций залога представлена в теории функционально-семантических полей, развиваемой на материале славянских, и в первую очередь русского языка. Понятийную основу поля залоговости составляет залоговое отношение понятия действия к логическому субъекту и объекту. Ядро поля образует категория залога, представленная оппозицией активной (носитель глагольного признака соответствует субъекту) и пассивной (носитель глагольного признака соответствует объекту) конструкций. Морфологическим ядром актива являются невозвратные глаголы, пассива – страдательные причастия. Кроме ядра, к полю залоговости в направлении от центра к периферии относятся: оппозиция возвратных – невозвратных глаголов, оппозиция переходных – непереходных глаголов и отдельные словообразовательные разряды возвратных глаголов.

Некоторые ученые определяют залог как категорию глагольного формообразования, которая соотносит между собой три уровня: синтаксический, семантический и коммуникативный (М. М. Гухман). Согласно этой концепции, в активной конструкции в позиции подлежащего выступает агенс, сказуемое обозначает центробежный процесс, и при этом подлежащее выражает тему, а сказуемое – рему. В то же время в пассивной конструкции в позиции подлежащего выступает неактивный носитель признака (пациенс), сказуемое обозначает центростремительный процесс, и при этом подлежащее выражает рему, а сказуемое – тему.

Залоговые преобразования регулируются вероятностными закономерностями. Прежде всего их возможность определяется семантикой глаголов. Например, формы пассива характерны для предельных глаголов (типа открывать, убивать), обозначающих конкретные действия субъекта с объектом, которые имеют следствием наблюдаемые результаты. Напротив, нулевыми потенциями пассивного преобразования обладают глаголы «недействия», к числу которых относятся глаголы меры (стоить, весить), наличия и содержания (соответствовать, превосходить), Залоговые преобразования в различных языках имеют свои формальные особенности. Например, в русском языке, как и во многих других, в пассивной конструкции в позиции подлежащего может быть лишь партиципант (т.е. объект, адресат, инструмент и т.п.), который в соотносительной активной конструкции занимает позицию прямого дополнения. В то же время в английском языке у некоторых глаголов в позиции подлежащего в пассивной конструкции может быть и партиципант, который в соотносительной активной конструкции занимает позицию косвенного дополнения. При построении текста выбор различных залоговых форм и соответствующих конструкций детерминируется установкой субъекта речи на определенную актантную иерархизацию или «фокусировку» конструкции.

Н. C. Шарафутдинова. Лингвистическая типология и языковые ареалы;

М. М. Алибулатова. Категория залога в разносистемных языках

ПОРЯДОК СЛОВ

Известны основные универсальные соотношения между закономерностями порядка слов в различных видах словосочетаний типа «Если в языке определение, выраженное родительным падежом, обычно следует за определяемым существительным, то в этом языке есть предлоги». В отношении порядка слов языки делятся на два приблизительно равных класса:

· правоветвящиеся, в которых ветвящееся, т.е. способное к потенциальному бесконечному расширению, зависимое обычно следует за вершиной (таково, например, большинство индоевропейских, семитских, австронезийских языков);

· левоветвящиеся, в которых ветвящееся зависимое обычно предшествует вершине, например, алтайские или кавказские языки).

В правоветвящихся языках типичны порядки слов вроде Принеси сумку, которая лежит возле шкафа, а в левоветвящемся языке порядок будет противоположным: Шкафа возле лежит которая сумку принеси.

Одинаковое распространение право- и левоветвящегося типа объясняется их равной оптимальностью с точки зрения работы системы синтаксического анализа звучащей речи.

В типологии порядка слов в предложении существенны следующие различительные признаки.

1. Свободное или фиксированное положение основных мыслительных категорий внутри предложения; для языков с фиксированным порядком важно то, в какой последовательности относительно друг друга располагаются главные мыслительные категории и соответствующие члены предложения.

2. Преобладание естественного или синтаксического порядка в развернутых полипредикативных высказываниях.

3. Преобладание естественного или синтаксического порядка в линейной организации синтагм.

В языках со свободным порядком слов (например, славянских) взаиморасположение членов предложения может быть любым, т.е. используются все шесть теоретически возможных моделей словопорядка.

Свобода или фиксированность словопорядка соотносится с существенными морфологическими чертами языков. При свободном порядке слов синтаксическая функция слова зависит не от его места в предложении, а от его падежной формы.

При фиксированном порядке слов место слова соответствует его синтаксической функции и в таком случае морфологические показатели синтаксической роли слов (т.е. падежи) становятся лишними.

Таким образом, оппозиция свободный – фиксированный порядок коррелирует с наличием или отсутствием категории падежа, имеющей основополагающее значение.

Свободный порядок слов – это яркая черта синтетического строя, в то время как фиксированный словопорядок типичен для аналитических языков.

В языках со свободным словорасположением порядок слов находит свое функционально-семантическое применение в формировании других значений, более частных, факультативных и поверхностных, но заметных и важных для говорящих в конкретных актах общения.

Свободный порядок слов позволяет выражать или уточнять логические или психологические акценты, тема-рематическую или временную перспективу.

Экспрессивные коннотации и другие подобные оценки плана содержания высказывания. Однако оппозиция свободный/фиксированный порядок слов, даже если иметь в виду чисто грамматические функции словорасположения, это, однако, не жесткая дихотомия, а плавный состав со многими отступлениями от фиксированного порядка и столь же многочисленными ограничениями свободного словорасположения.

Порядок слов (П. с.) ‒ определенное расположение слов в предложении или синтаксической группе.

В раэльских языках специфично размещение служебных слов и обособленных членов предложения. П. с. – важный показатель языковой структуры. Он связан с морфологическим строем языка.

Типологически существенны:

1) место служебных элементов (пре- и постпозитивный артикль; предлог и послелог; место вспомогательного глагола в аналитической конструкции);

2) П. с. в группе определяемое – определение (в германских и славянских языках доминирует П. с.: прилагательное – существительное, в романских языках: существительное – прилагательное);

3) П. с. в структуре предложения: П–С, П–С–Д, П–С–О (обстоятельство). Из возможных шести вариантов в группе П–С–Д в русском языке реализуются все, в испанском языке при полнозначных П и Д–4, во французском языке – только 2. В аналитических языках П. с., как правило, более фиксирован, дистаксия менее возможна (она легка в латинском и русском языках, ограничена во французском, используется как грамматическое средство в немецком – рамочная конструкция).

П. с. исторически изменчив. П. с. выполняет в языке ряд важных функций как семантического, так и структурно-организационного характера. В своих семантических функциях П. с. отображает последовательность или значимость экстралингвистических объектов. В первичной семантической функции П. с. отражает последовательность событий (Он побывал в Минске и в Москве – сначала в Минске, затем в Москве) или последовательность поступления информации (П. с. наряду с интонацией – важнейшее средство актуального членения предложения), в связи с чем тема обычно предшествует реме (На углу улицы – аптека и Аптека – на углу улицы).

Отсюда проистекает и логико-связующая функция П. с., в силу которой в начале предложения ставятся слова, связывающие высказывание с предыдущим ( При этих словах он возмутился), обозначающие перебой повествования (Вдруг он вскочил), описывающие предварительно общий фон события: временной, пространственный, эмоциональный и др. В своих вторичных семантических функциях П. с. не отражает объективного следования событий или идей, а выражает иные значения неграмматического типа: ограничение понятия (дифференцирующий видовой член ставится ближе к родовому определяемому: современный русский язык, а не русский современный язык).

Если семантические функции П. с. универсальны и свойственны разным языкам, то структурно-грамматические функции значительно различаются по языкам. Грамматисты XVIII в. различали «естественный» П. с. (существительное – прилагательное, П – С – Д), соответствующий «общим законам мышления», и отступления от него, объясняемые языковым узусом или приемом стиля. Однако Э. Б. де Кондильяк считал, что «естественный» П. с. может быть разным в разных языках, порядок П – С – Д во французском языке объяснял отсутствием в нем склонения. П. с. исследовался в основном на формально-структурном уровне. Ф. де Соссюр, Л. Теньер и др. видели в П. с. проявление линейности речи, вступающей в противоречие с семантическими и синтаксическими связями слов. В XIX в. А. Вейль, а позже Ш. Балли, В. Матезиус и др. связывают П. с. с актуальным членением предложения и начинают различать П. с. на двух уровнях – формально-синтаксическом и актуального членения.

Изучение П. с. особенно тесно связывается с актуальным членением предложения. Пересматривается понятие свободного П. с. – свободный в синтаксическом аспекте (например, в русском языке), П. с. оказывается «несвободным» в аспекте актуального членения и выражения других значений в предложении.

Порядок слов прямой . Наиболее обычное для данного типа предложений (повествовательных вопросительных, побудительных) расположение соотносительных членов предложения.

1. В повествовательных предложениях подлежащее обычно предшествует сказуемому:

Герасим сидел на тумбочке (И. Тургенев); Ни один из них не хотел нанести первый удар (А. Куприн);

а) подлежащее, обозначающее отрезок времени или явление природы, если сказуемое-глагол имеет значение бытия, становления, протекания действия:

Прошло два дня (И. Гончаров); Пришла весна (Л. Толстой); Была грустная августовская ночь (А. Чехов);

б) подлежащее в авторских ремарках, включаемых в драматические произведения:

Уходят все, кроме Ани и Дуняши (А. Чехов);

в) подлежащее в авторских словах, стоящих после прямой речи или в середине нее:

«Прошу вас ближе к делу», – сказал председатель громко и внятно (М. Горький); «Лодка есть,– отвечал он глухим и разбитым голосом, – да больно плохо» (И. Тургенев);

г) подлежащее в предложениях из текстов описательного характера:

Поет море, гудит город, ярко сверкает солнце, творя сказки (М. Горький).

В вопросительных предложениях сказуемое часто ставится перед подлежащим:

Понятен вам мой ужас ? (М. Горький).

В побудительных предложениях местоимения-подлежащие, предшествующие глаголу-сказуемому, усиливают категоричность высказывания; следуя за подлежащим, они смягчают тон приказания:

Ты сходи, проверь документы (В. Кетлинская); Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной (А. Пушкин).

2. Дополнение обычно стоит после управляющего слова:

Сбросив шинель, он взял из-под воза ломик, позвал парней (C. Бабаевский); Оленин ждал решения своей участи (Л. Толстой).

В безличных предложениях дополнение со значением лица, подвергающегося действию или испытывающего состояние, обычно препозитивно:

Меня влекло на Волгу, к музыке трудовой жизни (М. Горький); У всех накипело (А. Толстой).

При наличии нескольких дополнений дополнение, выраженное дательным падежом лица, обычно предшествует дополнению, выраженному винительным падежом объекта:

Мать партизана гостеприимно открыла бойцам дверь своей хаты (П. Казакевич).

3. Согласованное определение обычно предшествует определяемому существительному:

Старый инвалид, сидя на столе, нашивал синюю заплату на локоть зеленого мундира (А. Пушкин).

При наличии нескольких неоднородных определений, выраженных качественными и относительными прилагательными, ближе к определяемому существительному ставится определение, выраженное относительным прилагательным, как обозначающее более существенный или постоянный признак:

Яркое зимнее солнце заглянуло в наши окна (С. Аксаков); Снежные сугробы подернулись тонкой ледяной корой (А. Чехов).

Если определения выражены одними качественными или одними относительными прилагательными, то ближе к определяемому слову ставится определение, указывающее на более устойчивый, более общий признак:

Легкий сдержанный шепот разбудил меня (И. Тургенев); Громкий хохот оглашал снежные окрестные поля (Аксаков).

При сочетании согласованных и несогласованных определений первые обычно предшествуют вторым:

Незнакомка была в умело сшитом темном, хорошей шерсти костюме (Б. Полевой).

Несогласованное определение обычно ставится после определяемого существительного:

Горе разлуки раздирало их сердца (А. Фадеев).

Особый характер носят устойчивые обороты с препозитивным несогласованным определением: часовых дел мастер, добрейшей души человек, гвардии старший лейтенант и т.п.

4. Обстоятельства образа действия, выраженные наречиями на -о, -е, а также обстоятельства меры и степени обычно предшествуют глаголу-сказуемому:

Одна из волн игриво вскатывается на берег и, вызывающе шумя, полает к голове Рагима (М. Горький); Приезд его сильно не понравился Савельичу (А. Пушкин).

Обстоятельства с этими же значениями, выраженные другими формами, обычно постпозитивны:

Лошади шли шагом (М. Шолохов); Сердце бьется сильнее (М. Лермонтов).

Обстоятельства времени и места обычно предшествуют глаголу-сказуемому, причем часто стоят в начале предложения, будучи связанными со всем предложением:

У него никогда не было копейки за душой (В. Катаев); У подъезда стояли широкие розвальни (А. Чехов).

Обстоятельства причины и цели могут быть и препозитивными и постпозитивными:

По случаю волнения на море пароход пришел поздно (А. Чехов); Вернувшись вчера, я рассыпал овес спьяна в грязь (А. Гайдар).

Обстоятельства условия и уступки более или менее свободно размещаются в предложении:

При наличии характера школа хорошо воспитывает (М. Горький); Фоме Фомичу приказали явиться, угрожая силою в случае отказа (Ф. Достоевский).

Порядок слов обратный . Расположение соотносительных членов предложения с нарушением обычного их порядка. Обратный порядок характерен для речи разговорной и для языка художественной литературы, где он выполняет функцию инверсии.

Однако не всякий обратный порядок является инверсией, а только такой, который преследует стилистические задачи, усиливает выразительность речи. В предложениях: В углу стоит книжный шкаф; Завтра будет проведена контрольная работа – подлежащие постпозитивны, а сказуемые препозитивны, т.е. обычное размещение главных членов относительно друг друга в них отсутствует, но инверсии нет, так как подобное расположение членов предложения вполне отвечает принятым нормам.

Н. C. Шарафутдинова. Лингвистическая типология и языковые ареалы;

http://lingvisticheskiy-slovar.ru/description/poriadok%20slov/483

«ЕСТЕСТВЕННОЕ» И «СИНТАКСИЧЕСКОЕ» РАЗВЕРТЫВАНИЕ ФРАЗЫ

В диахронической типологии, а также в сопоставительных синтаксических исследованиях существенно соотношение двух способов синтаксического развертывания содержания. Один из них иногда называют естественным, второй – синтаксическим (хотя встречается и другая терминология).

При естественном развертывании фразы порядок слов или словосочетаний в общем соответствует очередности появления в сознании говорящего компонентов мысли.

При синтаксическом развертывании порядок слов направляется не «потоком сознания», а выработанными в языке схемами или моделями синтаксической организации мысли.

Преобладание «естественного» или «синтаксического» начала в словорасположении зависит не столько от типологии языка, сколько от степени развития его письменно-литературных форм выражения. Одна из магистральных линий в развитии литературных языков как раз и состоит, говоря словами Л. А. Булаховского, в «более строгой синтактизации» речи, в возрастании ее синтаксической «выдержанности».

В современной языковой практике «естественное» развертывание фразы остается характерным для разговорной речи, в том числе для речи людей, вполне владеющих нормами литературного языка. Такое развертывание часто синтаксически непоследовательно (не говоря о логике). Зависимые слова не всегда рядом. «Поток сознания» направляется субъективно-экспрессивными факторами. Естественная «речевая цепочка» часто разорвана, иногда говорящий как бы «прыгает» с одного компонента мысли (фразы) на другой. В записи на бумаге такая «естественная» фраза, без сопровождения жестов, мимики, интонации, лишенная контекста и опоры на ситуацию, понятную говорящим, понимается с большим трудом, чем фраза, построенная по сложившимся синтаксическим моделям, хотя бы и громоздким. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить заурядное проявление такого «естественного синтаксиса» и «то же» содержание, как бы перелитое (как расплавленный металл в заранее подготовленные формы) в созданные языком синтаксические структуры. Сравните: Нам наша пианистка хватит того что портит нервы (запись устной речи) и Нам хватит того, что наша пианистка нам портит нервы.

Порядком слов в предложении считается расположение в нем его членов. Существует мнение, что порядок слов в русском языке свободный, т.е. что за членами предложения не закреплено определенное место. Действительно, сказуемое может стоять то после подлежащего, то перед ним; некоторые виды обстоятельств и дополнения могут занимать разные места в предложении, способны отрываться от тех слов, с которыми связаны грамматически и по смыслу; даже определения, наиболее тесно связанные с определяемыми словами, могут располагаться и перед ними и после них. Например: Случилось это давно. В давние-предавние времена... жило одно киргизское племя на берегу большой и холодной реки. Энесай называлась эта река (Ч. Айтматов). В первом предложении подлежащее стоит после сказуемого, а обстоятельство оказалось не после сказуемого, а после подлежащего. Во втором предложении обстоятельство в давние-предавние времена помещено в начале предложения, и сказуемое жило оказалось перед подлежащим. Обстоятельство на берегу реки оторвано от сказуемого ‒ глагола жило. Особенно необычен порядок расположения слов в последнем предложении, где именная часть сказуемого Энесай стоит перед связкой называлась. Возможны и другие варианты расположения слов в этих предложениях: Это случилось давно... Называлась эта река Энесай; Давно это случилось. Эта река называлась Энесай. Однако такие перестановки не бесконечны, они определяются и ограничиваются законами конструирования русского предложения. Следовательно, если и можно говорить об относительно свободном порядке слов, то лишь применительно к некоторым словесным комплексам. Предлоги, союзы, частицы всегда имеют определенное место в предложении. Другие слова допускают некоторую свободу в размещении, однако варианты их расположения тоже не беспредельны. Эти ограничения связаны с двумя причинами: структурной связанностью компонентов предложения и смысловой их значимостью. Порядок слов может изменяться в связи с необходимостью изменения смысла, акцентных качеств предложения и даже изменения его структурной характеристики, но в пределах сохранения общих структурных свойств предложения как синтаксической единицы.

Итак, порядок слов выступает как «организатор» предложения: чтобы объединение словоформ и словосочетаний стало предложением, их необходимо расположить в определенном порядке.

Н. Б. Мечковская. Социальная лингвистика

ЛИНЕЙНЫЙ ПОРЯДОК СЛОВ В СИНТАГМАХ КАК ПРИНЦИП ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ЯЗЫКОВ

Помимо оппозиции «фиксированный – свободный словопорядок» в типологии порядка значимы различия языков, касающиеся взаиморасположения членов в подчинительных конструкциях. В любой подчинительной синтагме зависимый член может стоять либо после подчиняющего члена (непосредственно или дистантно), т.е. справа от него (например, вспоминает дед, пишу письмо, сыр голландский, трели соловья и т.п.), либо перед подчиняющим словом, т.е. слева от него и тоже необязательно контактно (дед вспоминает, письмо пишу, голландский сыр, соловья трели).

Люсьен Теньер исходя из того, что в линейном отношении речь развертывается слева направо, предложил различать в синтагмах порядок слов «центростремительный, или восходящий» (когда стрелка зависимости направлена слева направо, «по ходу» линейного развертывания речи: как в словосочетании сыр => голландский), и порядок «центробежный, или нисходящий» – когда стрелка зависимости направлена справа налево, «против хода» линейного развертывания речи – как в синтагме голландский сыр.
Ориентированность зависимости слева направо в целом соответствует логике развертывания мысли: вначале независимый член – потом зависимый, т.е. вначале действие, потом объект (пишу письмо); вначале предмет, потом его признак (сыр голландский); вначале действие, потом субъект ( вспоминал дед) и т.д. Для любого высказывания можно определить количество случаев центростремительного и количество случаев центробежного словопорядка. Например, во фразе Вороне где-то Бог послал кусочек сыру три центробежные связи и две – центростремительные.

Соотношение указанных двух видов словорасположения в разных языках (разумеется, определенное на текстах достаточного объема) было положено Л. Теньером в основу типологической классификации языков. Помимо языков «строго центробежных» и «строго центростремительных», он выделяет две срединные зоны языков «умеренно центробежных» и «умеренно центростремительных».

Индоевропейские языки занимают в целом срединное место, при этом одни из них – «умеренно центробежные», другие – «умеренно центростремительные». Типологическое качество порядка слов с течением времени может меняться: так, в разных подклассах оказались праязык и его потомок (латынь и французский). Отмечая достаточно четкое географическое распределение центробежных и центростремительных языков, Л. Теньер замечает: Было бы странно, если бы столь четкое распределение оказалось чистой игрой случая.

Н. Б. Мечковская. Социальная лингвистика

Проверка знаний по теме «Синтаксис как объект типологии языков»

Подготовьте 5 ‒ 8 вопросов к мини-игре «Лингвистические почемучки».

Неожиданность формулировок вопросов и нешаблонность их содержания приветствуются. За внешней простотой (даже несерьезностью формулировок) вопросов должно скрываться серьезное лингвистическое содержание.

Пример: Почему иностранец, изучающий русский язык, принял кузницу за жену кузнеца, а кузнечика ‒ за их сына? (И. М. Подгаецкая).

Контрольные вопросы по теме

1. Что входит в задачи типологического синтаксиса?

2. Что составляет понятийную основу поля залоговости?

3. «Залоговые преобразования регулируются вероятностными закономерностями». Поясните это высказывание.

4. Каковы функции порядка слов?

5. В чем заключается специфика естественного порядка слов?

6. Какие отличительные признаки существенны в типологии порядка слов в предложении?

7. Каковы функции свободного порядка слов?

8. Расскажите про универсалии Дж. Гринберга, касающиеся порядка слов.

9. От чего зависит преобладание «естественного» или «синтаксического» начала в словорасположении?

10. В чем заключаются особенности «естественного» развертывания фразы?

11. Каков порядок слов в русском языке?

12. С чем связаны ограничения в словорасположении?

13. В чем заключаются особенности линейного порядка слов?

Литература по теме

1. Алибулатова, М. М. Категория залога в разносистемных языках : автореф. дис. … канд. филол. наук : 10.02.20 / М. М. Алибулатова. – Махачкала, 2009. – 24 с.

2. Мечковская, Н.Б. Социальная лингвистика : пособие для студентов гуманит. вузов и учащихся лицеев / Н. Б. Мечковская. ‒ 2-е изд., испр. ‒ М. : Аспект Пресс, 2000. – С. 79‒80, 91‒92, 92‒95.

3. Порядок слов [Электронный ресурс]. ‒ Режим доступа: http://lingvisticheskiy-slovar.ru/description/poriadok%20slov/483. ‒ Дата доступа: 14.01.2014.

4. Шарафутдинова, Н. С. Лингвистическая типология и языковые ареалы : учеб. пособие / Н. С. Шарафутдинова. ‒ Ульяновск : УлГТУ, 2009. ‒ С. 67‒68, 71‒73.