Тема 4. ПРЕДЛОЖЕНИЕ И ВЫСКАЗЫВАНИЕ
1. ПРЕДЛОЖЕНИЕ КАК ОСНОВНАЯ ЕДИНИЦА СИНТАКСИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
2. ВЫСКАЗЫВАНИЕ И ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ
3. СТРУКТУРНАЯ СХЕМА ПРЕДЛОЖЕНИЯ. ЭЛЕМЕНТАРНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
4. ПРЕДИКАЦИОННАЯ СТРУКТУРА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
5. ИНТЕНЦИОНАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
6. АКТУАЛИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
7. ПРЕДИКАТИВНОСТЬ И НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ СВОЙСТВА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
8. ТЕМА-РЕМАТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
ПРЕДЛОЖЕНИЕ КАК ОСНОВНАЯ ЕДИНИЦА СИНТАКСИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
В отличие от фонологии, морфологии и лексикологии, синтаксис имеет дело не с воспроизводимыми, инвентарными языковыми единицами, а с единицами конструктивными, которые строятся каждый раз, в каждом отдельном речевом акте заново 1) с использованием конструктивных средств соответствующего языка, 2) применительно к данному, конкретному положению дел, о котором предполагается сообщить, и 3) применительно к данному, конкретному коммуникативному акту, к его прагматическому контексту, включающему в себя автора высказывания и его адресата (или адресатов), места, времени и условий высказывания.
К числу синтаксических конструкций относятся текст (как графически зафиксированное развернутое высказывание, выступающее в виде связной последовательности предложений), предложение и словосочетание. Каждая из них может быть охарактеризована по трем аспектам: формально-структурному (строевому), семантическому и прагматическому. Словосочетание, предложение и текст могут изучаться как с позиций формального подхода, т.е. в направлении от формы к ее значению, так и с позиций функционального, и прежде всего содержательного, подхода, т.е. от значения к выражающим его средствам. Первый подход лежит в основе пассивной грамматики, а второй – в основе активной грамматики (термины Л. В. Щербы).
Привязка к коммуникативно-прагматическому контексту в наибольшей степени присуща тексту как полному знаку, обладающему относительной коммуникативной завершенностью. Прагматические свойства текста делают его дискурсом, т.е. позволяют квалифицировать его не просто как замкнутую последовательность предложений, а как замкнутую последовательность речевых актов.
В истории языкознания (начиная еще от представителей Александрийской школы грамматики (в особенности Аполлония Дискола) синтаксис нередко сводился к описанию правил сочетания слов и, тем самым, к теории словосочетания. В формальной грамматике, идеи которой развивали глава Московской лингвистической школы Ф. Ф. Фортунатов и его ученики и последователи, предложение было объявлено одним из видов словосочетаний, а именно предикативным словосочетанием (у некоторых исследователей законченным словосочетанием). Но подход к предложению со стороны слова (и словосочетания) не адекватен его природе, так как акцентирует внимание только на межсловных связях в предложении и не учитывает качественной специфики предложения в целом, прежде всего в семантическом и прагматическом аспектах. Поэтому в современном языкознании либо рядом с теорией словосочетания строится теория предложения (В. В. Виноградов), либо теория предложения поглощает теорию словосочетания, используя последнюю как объяснительный инструмент при рассмотрении механизмов образования распространенных предложений.
Виноградовский подход означает признание и словосочетания, и предложения в равной степени основными синтаксическими единицами. Выдвижение на первый план теории предложения опирается на идею о центральном положении предложения в синтаксической системе языка.
В отличие от словосочетания предложение предназначено для описания некоего положения дел как целостного ансамбля элементов ситуации. Его прагматический потенциал значительно выше прагматического потенциала словосочетания. В отличие же от текста привязка к коммуникативно-прагматическому контексту лишь в некоторой степени характеризует предложение, когда оно является лишь одной из составляющих текста, а не выступает автономно (будучи потенциальным минимумом текста) в роли речевого акта, т.е. минимального дискурса. Но как раз эта способность быть возможным минимумом текста побуждает рассматривать предложение как единицу текста, т.е. как единицу, более близкую к тексту, нежели к словосочетанию, имеющую, как и текст, коммуникативную предназначенность и вместе с тем оформленную интонационно.
Предложение выступает и как речевая, и как языковая единица, что его сближает со словосочетанием, но отличает от текста. Предложение, как словосочетание и текст, само по себе не воспроизводимо как готовая, инвентарная единица. Но оно каждый раз строится заново в речи, во-первых, в процессе реализации (актуализации) одной из входящих в синтаксическую систему языка инвариантных формально-содержательных схем (моделей) и, во-вторых, в процессе использования тех или иных (тоже инвариантных, принадлежащих языку) правил его преобразования из исходной формы в конечную.
Можно, соответственно, утверждать, что в одном и том же предложении совмещены несколько различных содержательных и формальных структур, а именно:
Каждая их этих структур выступает в качестве способа «упаковки» передаваемой посредством предложения информации. Сосредоточение в этой единице множества разноплановых, но тем не менее собственно языковых характеристик, для выражения которых имеются соответствующие формальные средства, создает большие трудности для его исследователей. Но именно в предложении сполна реализуются свойства единиц лексических, морфологических, просодических и фонематических.
Можно признать справедливым утверждение Л. Теньера, что с предложением мы покидаем сферу языка и вступаем в сферу речи. Такие особенности предложения делают его центральной единицей синтаксической системы, а по мнению многих современных лингвистов, вообще центральной единицей языка, порождению которой в речи служат, в конечном итоге, все прочие компоненты языковой системы в целом.
ВЫСКАЗЫВАНИЕ И ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ
Одной из центральных единиц лингвопрагматики является высказывание, которое, в отличие от предложения (единицы потенциально коммуникативной), является подлинно коммуникативной единицей.
А. Р. Лурия начальным моментом формирования высказывания считает мотив – «потребность в говорении». Так как в речевом сообщении всегда формулируется известная мысль или известный смысл, который говорящий хочет передать слушающему, то вторым этапом должна являться мысль, которая, являясь отправным пунктом высказывания, в дальнейшем воплощается в речь. Внутренне мысль представлена в виде общего замысла, общей схемы, впоследствии разворачивающейся в вербально оформленное содержание. Процесс перехода мысли в речь происходит при непосредственном участии внутренней речи. Третьим этапом является этап кодирования мыслей в высказывании, или этап перешифровки внутренней речи во внешнюю. Значимость этого процесса обусловлена необходимостью перешифровки внутренних, понятных только адресанту смыслов во внешние, понятные для любого адресата значения.
Таким образом, перед нами трехчленная схема механизма создания высказывания: мотив – мысль и ее опосредование во внутренней речи – внешняя речь. Если этот механизм представить по операциям, схема будет следующей: возникновение мотива – создание общего замысла (схемы), выраженного во внутренней речи – перешифровка внутренней речи во внешнюю.
Исследования развития речи, проведенные психологами, показали, что переход от мысли к развернутой речи неизбежно опосредствуется внутренней речью. Будучи свернутой и зачаточной по структуре и чисто предикативной по функции, она таит в себе, однако, зачатки дальнейшей динамической схемы фразы. Переход от внутренней речи к внешней заключается в развертывании этой предварительной схемы, в превращении ее во внешнюю распространенную структуру предложения.
Процессуальность и изменение внутренней речи в зависимости от готовности ее перехода в речь внешнюю рассматривал Б. Г. Ананьев. По его мнению, первой фазой внутренней речи является «установка на наречение», второй – сам процесс внутреннего наречения, причем именно здесь представлены редуцированные фонематические и логико-синтаксические структуры (предложения с нулевым подлежащим или нулевым сказуемым и фонетическая сокращенность). Следующей фазой является указательное определение «места» нареченной мысли в суждении и умозаключении. Эта фаза, проявляющаяся во вспомогательных «пространственных» определениях (здесь, там, тут), является конструктивно важной в процессе развертывания внутреннего говорения, которое и является завершающей фазой внутренней речи. Итак, по мнению Б. Г. Ананьева, развертывание внутренней речи идет от 1) установки на наречение, через 2) наречение и 3) указание его места к 4) внутреннему говорению как завершающей фазе внутренней речи. Образцами такого внутреннего говорения он считает внутренние монологи героев у Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского.
Так как Б. Г. Ананьев приписывает внутренней речи лишь функции построения содержания будущего высказывания, но не его оформления (отсутствует фаза, «отвечающая» за грамматическое развертывание предложения), то можно считать, что его понимание функций внутренней речи уже, чем у А. Р. Лурии и Л. С. Цветковой. По их гипотезе звенья внутренней речи вбирают в себя всю внутреннюю сторону речи, все ее функции. Анализируя экспериментальные работы по проверке трансформационной модели и других моделей порождения речи, А. А. Леонтьев пришел к выводу, что все эти эксперименты хорошо интерпретируются с точки зрения обобщенной модели, ядром которой является концепция речемышления Л. С. Выготского. Вслед за такими учеными, как А. Н. Леонтьева, Н. А. Бернштейн, П. К. Анохин, а также Дж. Миллер и Е. Галантер, А. А. Леонтьев рассматривает речевое высказывание как речевое действие внутри целостного акта деятельности, которому присущи такие признаки, как мотивированность, целенаправленность, трехчленность структуры (создание плана, его реализация и сличение), иерархическая организация. В соответствии с этой точкой зрения, всякое речевое действие, будучи мотивированным и целенаправленным, складывается из программирования, осуществления программы и сопоставления того и другого. Такая трактовка речевого действия предполагает возможность выделения содержательной (обусловленной задачей действия) и операциональной (определяемой условиями действия) частей структуры речевого акта. Содержательная часть речевого действия (как и любого другого действия) является программируемой. В такую программу входят те признаки действия, которые, управляя его конкретным осуществлением, в то же время не зависят от этого осуществления.
Интенция как определенное психическое состояние человека находится в одном ряду с такими явлениями, как эмоция, предпочтение, желание, оценка, отношение – к действительности, к содержанию сообщения, к адресату. При этом интенция как субъективная направленность на некий объект, активность сознания субъекта является организующим началом в любой модели речевого поведения. По мнению представителей психолого-семантического направления, связь между мыслью и словом обусловлена интенционально.
Более того, «осознанная» активность и направленность на объект непосредственно определяют природу сознания и создают ту основу, которая отличает психологию от других наук о физическом мире. Главными в психике человека считаются акты, производимые субъектом, когда он вводит некий объект в свое сознание. Акт же предполагает действие интенции, т.е. активной направленности на объект.
«Направленность на» (интенциональность) представляет собой исключительно специфичное и существенное свойство речи. В речевом механизме можно выделить два типа интенциональных процессов: на п е р в о м уровне интенции рассматриваются в связи с особенностями функционирования нервной системы человека в онтогенезе; основополагающей здесь оказывается человеческая потребность и способность к экстериоризации внутренних активных состояний; на в т о р о м уровне рассматривается социальная природа интенций, которые оказываются включенными в организацию коммуникации; именно на этом уровне осуществляется связь субъекта с внешним миром, при этом интенции определяются как коммуникативные, поскольку соотносятся с сознательным вне-обращением. Коммуникативная интенция имеет двухчастную структуру: она содержит объект речи и отношение к нему субъекта, поэтому интенциональное содержание речи человека является важнейшей психологической характеристикой.
Интенции второго уровня, коммуникативные интенции, несут в себе ту информацию, которая необходима для понимания субъективного отношения коммуниканта к миру. Именно это отношение и осуществляет связь участника коммуникации с другими участниками коммуникативного взаимодействия. Реализуется интенция посредством грамматического структурирования, т.е. выражение интенций коммуникативно организовано таким образом, чтобы они были понятными слушающим. «Понятность» для слушающих интенций адресанта является целью говорящего, и он использует такие известные ему языковые средства, которые, по его предположению, дадут желаемый результат.
Эта особенность интенций важна для оценки потенциальной эффективности изложения говорящим новой для адресата информации. Иными словами, результативность целенаправленного воздействия адресанта в коммуникативной ситуации прямо пропорциональна степени реализации интенции «сообщение информации». В случае низкой степени реализации интенции или при полном отсутствии реализации говорят о коммуникативной неудаче.
Любая интенция как коммуникативное намерение находится в непосредственном взаимодействии со сценарием и фреймом той коммуникативной ситуации, в пространстве которой данная интенция должна быть реализована. Следовательно, именно интенция определяет направление поиска тех параметров (характеристик) речевого поведения в ментальных базах (сценариях, фреймах), которые способствуют ее реализации, а определенный тип речевого поведения коммуниканта предполагает соответствующее грамматическое структурирование и использование средств невербального воздействия.
Коммуникативные стратегии и тактики, выбор которых обусловлен интенцией, в свою очередь, определяются уровнем мотивации речевого поступка, то есть осознанием потребности речепроизнесения или осознанной причиной речепроизнесения. Мотивация речевых поступков – одна из областей исследования психологии, понимающей под мотивом, по Р. С. Немову, именно внутреннюю устойчивую психологическую причину поведения или поступка человека, а под мотивацией – динамический процесс внутреннего, психологического и физиологического управления его поведением.
Н. И. Формановская отмечает, что есть интенции благоприятные (хвала) и неблагоприятные (хула) для адресата. Кроме того, интенции обладают большей или меньшей степенью интенсивности. Так, среди побудительных интенций требовать и умолять интенсивнее, сильнее, чем просить; клясться сильнее, чем обещать; «стирать в порошок», изничтожать сильнее, чем упрекать и порицать и т.п.
Интенции можно разделить на практические и ментальные. Первые ведут к реализации высказываний, порождающих практические действия коммуникантов. Таковы интенции просить, советовать, обещать, разрешать, запрещать, принуждать и т.п. Вторые, т.е. ментальные, ведут к размышлениям, рассуждениям, доказательствам, объяснениям, определениям, подтверждениям, аргументации, утверждениям, отрицаниям и т.п. Они более всего характерны для научных дискурсов/текстов.
С точки зрения влияния на продуцируемое высказывание различают репликообразующие и дискурсо-/текстообразующие интенции. Первые находят выражение в единичном высказывании, для реализации вторых необходим дискурс/текст, как диалогического, так и монологического характера.
К проявлению «авторства» адресанта в высказывании относится модус. Известное, по Ш. Балли, членение предложения на диктум и модус, или, в иной терминологии, вычленение пропозиции и субъективных компонентов, требует отнесения модуса к высказыванию (хотя модус и типизируется), а не к предложению, так как модусная часть отражает точку зрения, оценку, отношение говорящего.
М о д у с – это комплекс субъективных смыслов, эксплицитно или имплицитно выражаемых в высказывании. Он коррелирует с метакоммуникативной частью речевого произведения (метакоммуникация – это авторское указание на способ построения речи). Являясь не логикосодержательными, а лишь фатическими компонентами высказывания, метакоммуникативные единицы выполняют важную контактоподдерживающую функцию в дискурсе/тексте. При этом следует учитывать, что модусная, субъективная часть высказывания имеет отношение к прагматике, в то время как диктумная, препозитивная – к семантике.
СТРУКТУРНАЯ СХЕМА ПРЕДЛОЖЕНИЯ.
ЭЛЕМЕНТАРНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Одним из замечательных свойств языка является пластичность его системы по отношению к нуждам и задачам речевого общения. В лексике она проявляется в возможностях образования новых слов и употребления в переносных значениях существующих, в широком диапазоне возможностей сочетания лексических смыслов слов. В синтаксисе она проявляется в возможности построения из большого, но количественно ограниченного инвентаря слов и на основе количественно небольшого (сравнительно со словарем) набора грамматических правил практически неограниченного числа бесконечно разнообразных предложений. Но если в сторону увеличения размера и состава предложения структурных пределов нет, то противоположно направленная процедура свертывания имеет четко определенный предел. Таким пределом является элементарное предложение. Опущение в его составе какого-либо элемента разрушает его как структурную и семантическую единицу. Так, предложение When his wife, at all, lovely creature in cloth of gold, had left us, I remarked laughingly on the change in his present circumstances from those when we had both been medical students (S. Maugham), достаточно сложное само по себе, может усложняться дальше путем присоединения все новых определений к именам существительным, введения дополнительных придаточных предложений, расширения существующих групп на основе сочинительных связей, введения модальных слов и т.п. Нововведенные элементы тоже могут все усложняться. Такой процесс может продолжаться бесконечно. Однако опущение элементов, присутствие/отсутствие которых не влияет на структурную и семантическую законченность остающейся части, может идти лишь до определенного предела, которым для данного предложения является конструкция I remarked on the change. Она является реализацией синтаксической структуры, в состав которой входит подлежащее + простое сказуемое, выраженное глаголом предложно-объектной направленности + предложное дополнение объекта.
Минимальная по составу, простейшая по грамматическому строению и содержанию предложенческая структура называется структурной схемой предложения. Конструкция, построенная по структурной схеме с эксплицитной реализацией компонентов структурной схемы (и только их), называется элементарным предложением. Приведем некоторые структурные схемы для глагольных предложений и примеры соответствующих элементарных предложений:
1) подлежащее – сказуемое-глагол ненаправленного действия (действ. залог):
Pages rustle (S. Bedford);
2) подлежащее – сказуемое-глагол беспредложно-объектной направленности (действ. залог) – прямое дополнение объекта:
Мо r was enjoying the port (I. Murdoch);
3) подлежащее – сказуемое-глагол, требующий двух беспредложных дополнений: дополнения адресата и дополнения объекта (действ. залог) –беспредложное дополнение адресата – беспредложное дополнение объекта:
I’ve taught him that (J. Galsworthy);
4) подлежащее – сказуемое-глагол пространственной направленности (действ. залог) – обстоятельство места:
The Judge is in the chair (S. Bedford);
5) подлежащее – сказуемое-глагол временной направленности (действ. залог) – обстоятельство времени:
That was long ago (P. Abrahams);
6) подлежащее – сказуемое-глагол беспредложно-объектной направленности (страд. залог):
They had been seized (H. G. Wells).
Набор структурных схем, специфичный для каждого языка, составляет исходную базу для построения реальных предложений как фактов речи.
Остановимся еще на вопросе статуса пассивных предложений. Входят ли пассивные построения в набор структурных схем на общих основаниях с построениями в активе, или, может быть, они всего лишь вторичные построения, образуемые на основе активных? Если верно второе, набор структурных схем должен быть ограничен лишь построениями в активе. Постараемся обосновать положение о вхождении и пассивных структур в набор структурных схем. Основной тезис в обоснование данного положения может заключаться в том, что пассивные предложения не порождаются в речи в результате соответствующих преобразований активных предложений в речемыслительной деятельности носителей языка. Это было доказано рядом психолингвистических экспериментов. В пользу деривационной независимости пассивных предложений от активных говорит и факт существования пассивных предложений, которым нет соответствий в активе, например:I was born there (E. M. Forster); My father was killed in the war (J. Galsworthy); Next day they were drenched in a thunderstorm (T. Hardy). И, наоборот, далеко не все активные предложения, «по идее» трансформируемые в пассивные (в частности, предложения с глаголами прямо- и предложно-переходной направленности), могут быть подвергнуты пассивной трансформации. Таким образом, пассив – не производное от актива. Пассивные предложения – самостоятельное явление синтаксиса, однопорядковое с активными предложениями.
Общее количество структурных схем, выделенных с учетом критериев, отмеченных выше, составит список всего в несколько десятков единиц.
Семантика структурных схем может быть описана в терминах категориальных значений, характеризующих члены предложения, однако такое описание не является исчерпывающим, хотя оно и является достаточным для синтаксического описания, осуществляемого на уровне членов предложения. Сталкиваясь с предложениями типаThe bull had a ring in his nose, There was a ring in the bull’s nose, A ring was in the bull’s nose или с активно-пассивными соответствиями John beat Peter, Peter was beaten by John, мы осознаем, что, передавая одну и ту же ситуацию, эти различающиеся по набору входящих в них членов предложения синтаксические структуры в чем-то семантически инвариантны. Установление природы этой семантической общности связано с переходом на семантико-конфигурационный уровень в анализе содержания предложения.
Некоторое событие, например, отражаемое приведенным выше активным и пассивным соответствием (John beat Peter – Peter was beaten by John), может быть представлено как включающее действие (здесь beat) и двух участников, или актантов (здесь John и Peter). Участники различаются по роли, выполняемой каждым из них. Их семантическое содержание наиболее адекватным способом может быть описано в терминах семантических ролей. В их число входят, в частности, агенс (в нашем примере эту роль выполняет John) и патиенс (Peter). Глагол в совокупности с семантическими ролями образует семантическую конфигурацию. В основе двух разных элементарных предложений состава N1–V–N2 (подлежащее – сказуемое-глагол беспредложно-объектной направленности в форме действительного залога – прямое дополнение объекта: John beat Peter) и состава N2–be–V enby N1 (подлежащее – тот же глагол в форме страдательного залога в качестве сказуемого – дополнение субъекта: Peter was beaten by John) лежит одна общая семантическая конфигурация {beat агенс патиенс}. Для предложения Andrew paled (A. J. Cronin) семантическая конфигурация – {pale экспериенцер}.
И. П. Иванова. Теоретическая грамматика современного английского языка
ПРЕДИКАЦИОННАЯ СТРУКТУРА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Представление о предикационной структуре как первооснове предложения возникло еще в античный период, когда предложение и суждение строго не разграничивались, их компоненты по существу зачастую отождествлялись. И в предложении, и выражаемой им мысли (суждении) друг другу противопоставлялись субъект и предикат. И хотя постепенно росло стремление развести, с одной стороны, логический и грамматический субъекты, а с другой стороны, логический и грамматический предикаты, в традиционной грамматике прочно утвердилось представление о двусоставности как важнейшем признаке предложения.
В классической логике, восходящей к Аристотелю, исследовались прежде всего атрибутивные суждения. Субъект здесь определяется как предмет, о котором выносится суждение. Субъект может соотноситься либо с объектом действительности, либо с понятием об объекте. Суждение о нем выносится в формепредиката, т.е. утвердительного или отрицательного высказывания. Это высказывание содержит указание на признак предмета: Сократ человек. Человек смертен. Сократ смертен.
Компоненты суждения находятся в предикативном отношении: субъекту предицируется (присуждается). Структуру атрибутивного суждения представляет формула S – P. В эту структуру может вводиться связка (глагол существования есть) как компонент, выражающий присущность или неприсущность признака предмету: Сократ есть человек. Связку иногда выделяют и в семантической структуре других глаголов: Человек бежит = Человек есть бегущий. Благодаря связке суждению придается значение истинности или ложности. Субъект и предикат как основные конститутивные компоненты атрибутивного суждения имеют одинаковый статус, ни один из них не подчинен другому.
Впоследствии атрибутивную логику стала вытеснять реляционная логика, определяющая предикат не как свойство отдельного предмета (S – P или S есть P), а как отношение между двумя (или тремя и т.д.) предметами (аргументами, термами), что нашло отражение в использовании формул типа P (x, y), P (x, y, z), где Р символизирует двухместный или одноместный предикат: располагаться на (Тверь, Волга) = Тверь располагается на Волге; располагаться между (Тверь, Москва, Петербург) = Тверь располагается между Москвой и Петербургом. Понятие субъекта в новейшей логике почти не употребляется. В приводимых формулах символ для предиката помещают за скобками, чтобы подчеркнуть господство предиката над другими компонентами суждения. По этой причине и атрибутивное суждение может быть представлено формулой P(x), где Р теперь символизирует одноместный предикат. Анализ пропозициональной структуры предложения во многом опирается на подобный подход.
На точку зрения реляционной логики становится синтаксис зависимостей. Но тем не менее отсюда не вытекает необходимость отказа от использования в анализе предложения его трактовки в терминах атрибутивного, субъектно-предикатного суждения (как одной из главных форм мысли).
В результате многовековых исследований получены очень важные результаты в отношении того, что представляют собой грамматические субъект и предикат в отличие от логических субъекта и предиката, в чем заключается языковая специфика предикативного отношения и предикации, какую роль играет в языке субъектно-предикатная (подлежащно-сказуемная) структура.
Грамматический субъект (подлежащее) является одной из конститутивных знаковых единиц в составе предложения. Его означаемым является прежде всего один из семантических актантов с присущей ему ролевой функцией (агентив, экспериенсер, элементив, инструмент, локатив и т.п.: Студенты пишут диктант; Петр рассматривает рисунок; Буря сломала много деревьев; Ключ открывает дверь; Комната вмещает немного людей). Наряду с этим, его означаемым часто оказывается логический субъект как представление об исходном предмете мысли. Субъект обеспечивает идентификацию носителя признака. Наложение на функцию одного из нескольких семантических актантов (если их в пропозиции более одного) функции логического субъекта придает суждению (и выражающему его предложению) свойство ориентированности и по отношению к предикату, и по отношению к объекту/дополнению (или объектам/дополнениям). Тем самым маркируется выдвижение одного их актантов на роль первого, главенствующего в логическом плане среди равных. Субъект задает грамматико-смысловую перспективу предложения. Сравните примеры с изменяющейся ориентацией представления одной и той же предметной ситуации (и выражения одной и той же пропозиции): Отец оставил сыну в наследство дом, Сын получил в наследство от отца дом, Дом был получен сыном в наследство от отца; Максим подарил сестре книгу, Книга подарена сестре Максимом.
Формальными признаками грамматического субъекта могут быть его начальная позиция в линейной структуре предложения (Мать любит дочь. Дочь любит мать ), интонационная невыделенность, а в языках с развитой системой словоизменения падежные флексии. Так, в языках номинативного строя за подлежащим в основном закрепилась форма именительного падежа, в языках эргативного строя выбор падежа для подлежащего зависит от переходности или непереходности глагола, в языках активного строя для подлежащего при сказуемом со значением действия используется активный падеж, а при глаголах со значением состояния инактивный падеж.
Морфологический признак, однако, не абсолютен. Так, в предложениях типа Меня тошнит, Мне страшно, Бурей сорвало крышу с сарая с точки зрения логической на роль подлежащего претендуют меня, мне, бурей. Здесь в позиции подлежащего реализуется либо единственный актант, либо первый (наиболее близко связанный с предикатом) актант.
В субъектной позиции могут появляться не только предметные, но и пропозициональные (предикатные) имена: Неуверенность помешала ему принять правильное решение; Курение сокращает жизнь.
Грамматический предикат (сказуемое) является второй из двух конститутивных знаковых единиц в составе предложения. Его смысловой опорой является семантический предикат, т.е. признаковая семантема. С функцией семантического предиката может совместиться функция логического предиката.
Грамматический предикат может характеризоваться определенным местом в линейной структуре предложения. В его позиции чаще всего выступает глагол. В языках с развитой системой глагольного словоизменения в словоформе глагола выражается набор самых разных граммем, принадлежащих к формоизменительным категориям времени, вида, наклонения, залога, отрицания, вопросительности, а также к согласовательным категориям лица, числа, иногда рода и т.п. Сказуемое может быть также представлено другими предикатными словами (прилагательное, наречие, предикатив, неличные формы глагола), а также существительным (со связкой или без нее). Возможны различные способы усложнения сказуемого, и граница между сложным глагольным сказуемым как целостным членом предложения и сочетанием сказуемого с другими компонентами часто устанавливается произвольно.
Наличие предикативно связанных грамматических субъекта и предиката многие исследователи считают обязательным свойством предложения. Эти члены предложения квалифицируются как главные, поскольку они формируют предикативную основу предложения, его конструктивный минимум. Но в конструктивный минимум некоторые исследователи включают, кроме подлежащего и сказуемого, также дополнение. В конструкциях с безобъектными, непереходными (в широком смысле) глаголами отсутствует позиция дополнения (иначе выражаясь, представлена нулем). Точно так же может отсутствовать и позиция подлежащего, когда предложение развертывается на основе бессубъектного глагола (Смеркается; Морозит). Субъектная позиция здесь также представлена нулем. В ряде языков появляется нечто вроде формального подлежащего (ср.: нем. Es regnet, англ. It is raining). Бессубъектными следует признать предложения, ядром которых являются событийные имена и имена состояний (Война; Пожар; Мороз; Морозно).
Тем самым предикативная основа предложения может пониматься трояко:
1) как единство подлежащего и сказуемого;
2) как единство подлежащего, сказуемого и дополнения;
3) как только сказуемое само по себе.
Все предложения могут делиться на двукомпонентные и однокомпонентные.
Сравните:
Герман Пауль, настаивающий на абсолютном, универсальном характере двусоставности предложения, исходит из того, что отсутствующий в структуре предложения субъект тем не менее представлен каким-то предметом, явлением, фактом в действительности. Например, субъектом предложения Пожар! может быть признано реальное явление, субъект предложения Мороз представлен состоянием окружающей среды.
В содержательно-ориентированных теориях синтаксиса особо подчеркивается, что на сказуемный конституент, выступающий в качестве ядра, вокруг которого организуется ближайшее окружение, или же на предикативное отношение, связывающее сказуемое с подлежащим, ложится функция актуализации предложения в модально-временном плане, отнесения его содержания к описываемой ситуации действительности, утверждения или отрицания существования этой ситуации (по идее некоторых логиков, в одном из возможных миров). И сама связь между сказуемым и предикатом, и отнесенность предложения в целом к действительности (независимо от наличия или отсутствия в нем подлежащего) характеризуются в терминах предикации и предикативности.
ИНТЕНЦИОНАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Предложение представляет собой минимальную коммуникативную единицу. Это означает, что оно само по себе может быть самостоятельным высказыванием и конституировать текст. Включаясь в ситуацию общения, в так называемый коммуникативно-прагматический контекст, оно выступает как минимальная составляющая дискурса – речевой акт.
Коммуникативно-прагматический контекст высказывания образуют прежде всего участники коммуникации (коммуниканты). Один из них выступает как автор данного высказывания (продуцент), как отправитель сообщения. Другому коммуниканту (или группе коммуникантов) отводится роль индивидуального или коллективного адресата, получателя (или получателей)/реципиента (или реципиентов) передаваемого сообщения. В устном общении (при использовании акустических средств и вокального канала связи) между коммуникантами распределены роли говорящего и слушающего. В этом случае коммуниканты находятся в непосредственном контакте друг с другом (face-to-face-communication). В письменной коммуникации (когда используются графические средства и передача высказывания производится по зрительному каналу) коммуниканты противопоставлены друг другу как пишущий и слушающий. В данном случае коммуниканты могут быть разделены в пространстве и времени.
Поэтому оси пространственная (здесь – там), временная (сейчас, т.е. когда я говорю – позже – раньше) и персональная (я – ты – он), а также ось социального статуса (равный мне как говорящему по статусу ‒ находящийся выше или ниже меня по статусу) представляют собой систему важных для описания коммуникативного взаимодействия координат. В этом случае говорят о дейксисе пространственном, темпоральном, личном и социальном.
Языковое взаимодействие между коммуникантами обычно происходит во внешней среде, составляющими которой являются различного рода предметы, явления, события, положения дел. Именно в состоянии внешней среды обычно обнаруживаются какие-то причины, делающие необходимым коммуникативное взаимодействие людей. Так, например, довольно частым мотивом, побуждающим одного из коммуникантов к высказыванию, оказывается такое положение дел, которое им может восприниматься как неудобное, неприятное, дискомфортное, требующее осуществить какое-то действие, чтобы изменить ситуацию к лучшему с помощью своего собеседника. Подобного рода мотив лежит в основе формирования коммуникативного намерения (или коммуникативной интенции). Говорящий осуществляет свое высказывание не только почему-то, но и зачем-то, с какой-то коммуникативной и более общей (посткоммуникативной) целью.
Говорящий использует предложение как конструктивную единицу, как средство, и тогда о его языковом акте (действии) мы говорим как о локутивном акте (Джон Остин). Высказывание может опираться через предложение на его семантическую (пропозициональную) структуру, и тогда мы говорим (вслед за Джоном Сёрлом) о пропозициональном акте, выделяя в нем акт референции и акт предикации. Эта сторона акта коммуникации в общем-то достаточно полно описывается в семантическом синтаксисе. Конструктивный и семантический синтаксис описывают то, что относится к языковой компетенции носителей языка.
Но высказывание вместе с тем целенаправленно, интенционально. Совершая свое речевое действие, говорящий вкладывает в высказывание информацию о своей коммуникативной интенции. И тогда мы говорим о том, что, строя высказывание, говорящий совершает иллокутивный акт (Дж. Остин, Дж. Сёрл). Вот этот-то аспект и интересует особо специалистов по прагматике (в частности по прагматическому синтаксису, объектами которого могут быть и предложения, и тексты в их использовании для выражения своих коммуникативных намерений и достижения каких-то более глобальных целей). В прагматическом синтаксисе изучается то, что относится к коммуникативной компетенции носителей языка.
Иногда предметом исследования высказывания оказываются условия достижения с его помощью так называемого перлокутивного эффекта, т.е. предполагавшегося или же побочного результата в изменении сознания адресата.
Интенциональная структура предложения как обязательное его свойство может быть представлена в формуле Ip, где p символизирует пропозицию (пропозициональное содержание), а I обозначает иллокутивную составляющую. Различный характер выражаемых языковыми средствами иллокуций обусловливает наличие разных типов иллокутивных актов и, соответственно, разных прагматических (или интенциональных) типов предложений, обеспечивающих определенные социальные потребности общающихся. Пропозиция может быть идентичной в высказываниях, различающихся интенционально. Сравните: Лариса сдала экзамен – Сдала ли Лариса экзамен? – Пусть Лариса сдаст экзамен. Первое высказывание просто информирует, второе содержит запрос информации, третье выражает пожелание. Но во всех трех высказываниях при одном и том же предикате содержатся одни и те же актанты.
Выражению иллокуции служит прежде всего перформативный глагол. Он именует коммуникативное действие (например: говорить, сообщать, просить, требовать, приказывать, советовать, запрещать, приглашать, предлагать, спрашивать), которое в определенном коммуникативно-прагматическом контексте оказывается не просто именем действия, но и самим действием. Такой контекст создается благодаря отнесенности действия в план настоящего (и обычно реального) и присутствию знаков личного дейксиса.
Структура перформативного высказывания может быть представлена (как своеобразная пропозициональная структура) следующим образом: Перформативный глагол в настоящем времени (изъявит. накл.) + Я + Ты/Вы + включенная пропозиция р = V Perform Praes + Я + Ты/Вы + Prop.
Сравните: Я приглашаю тебя на свой доклад = Я приглашаю тебя на р (Я делаю доклад). Данное перформативное высказывание не просто языковой акт, а вместе с тем и акт приглашения. Перформативная формула не обязательно должна реализоваться в высказывании полностью: С праздником! = Я поздравляю Вас с праздником!
Классификация прагматических типов высказываний, число которых относительно невелико, но пока колеблется от 5 до нескольких десятков (в зависимости от теоретических позиций исследователя и степени детализированности классификационных признаков), обычно включает в себя:
АКТУАЛИЗАЦИОННЫЕ СТРУКТУРЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Пропозициональная структура предложения служит не только способом кодирования языковыми средствами информации о конкретных положениях дел в действительности, но и способом начального упорядочения этой информации. Этому служат инвариантные конструктивные схемы с позициями для синтаксического предиката и синтаксических актантов. Смысловая и структурная информация на этом этапе как бы сгущается вокруг предиката. Каждый язык обладает определенным набором формальных показателей (интонация, расстановка конституентов, служебные слова, грамматические морфемы), посредством которых маркируются, во-первых, позиция предиката и, во-вторых, позиции и ролевые функции актантов.
Предикационная структура предполагает очередной этап упорядочения смысловой информации, на котором одному из ряда актантов данной пропозиции приписывается роль первого, ведущего, а именно функция подлежащего (субъекта), а за другими актантами закрепляются функции дополнений (объектов). Соединение подлежащего со сказуемым создаёт предикативную основу предложения, обеспечивающую возможность соотнести предложение в целом с тем или иным фактом действительности, который локализуется во времени и пространстве. Информационное сгущение имеет теперь своим центром субъектно-предикатную (или же субъектно-предикатно-объектную) основу. Каждый язык располагает своими формальными возможностями для маркировки членов предложения: предиката, субъекта и объекта (или объектов). Уже в отношении «субъект – предикат» или же «субъект – предикат – объект(ы)» задается некая смысловая перспектива и содержатся предпосылки для линейного развертывания (линеаризации) предложения.
На следующих этапах формирования предложения осуществляется его актуализация, т.е. дальнейшая привязка к описываемому в нем факту действительности и к речевой ситуации, в которой осуществляется соответствующий акт высказывания (речевой акт, коммуникативный акт). Происходит дальнейшее упорядочение предназначенной для передачи смысловой информации.
В данном разделе речь пойдет о том, какую роль в упорядочении смысловой информации играют такие ее звенья, которым могут быть приписаны статусы данного, определенного, темы, а также топика, фокуса контраста и фокуса эмпатии. Эти явления часто смешиваются, и здесь предлагается один из возможных подходов (с использованием ряда идей Уоллеса Чейфа).
Предложение в принципе редко выступает обособленно. Лингвиста в первую очередь интересуют предложения, в минимальной степени зависящие от вербального контекста и коммуникативной ситуации (можно использовать в собирательном смысле термин конситуация). Затем, естественно, его внимание обращается на те явления, которые обусловлены включением предложения в конситуацию (вербальный контекст + речевая ситуация). Можно соответственно различать основной (конситуативно необусловленный) и специфические (конситуативно обусловленные) варианты предложения.
Конситуативная обусловленность проявляется прежде всего в том, что предложение не только и не столько конструктивно, сколько своим лексическим составом показывает свою привязку к определенному информационному комплексу. Так, о предложенииСтудентам предстоит трудный экзамен по введению в теоретическое языкознание можно сказать, что оно отнесено к информационной сфере «Университет» или к более широкой информационной сфере «Образование». Если при разговоре об университете вставить высказывание типа Белоруссия граничит с Польшей, то его можно будет квалифицировать как неуместное, как несущественное (нерелевантное) для данного разговора. Первое же высказывание будет признано релевантным (оно относится к существу разговора об университетской жизни).
Таким образом, нормально присущее предложению как речевой единице предметно-ситуативное свойство можно именовать релевантностью. Именно релевантность данного предложения позволяет включить его пропозициональную структуру в пропозициональную структуру (смысловую макроструктуру) текста.
С опорой на понятие релевантности предложения можно уточнить содержание ряда понятий, относящихся к речевой актуализации предложения.
Данное , выступая как компонент конситуативно обусловленного релевантного предложения, соотносимо с тем элементом конситуации, который представляется уже известным, присутствующим и в сознании говорящего, и (по его убеждению) в сознании слушателя, не требующим особых пояснений. Высказывание строится с тем, чтобы сообщить о данном что-то новое, чтобы внести какие-то изменения в сознание слушателя. Выражению данного могут служить любые слова или словосочетания, которые называют факт, предмет, лицо, действие, признак и т.п., уже упомянутые в предтексте или подсказываемые конситуацией. Разрядкой здесь выделены конституенты, именующие данное. Сравните:
Он поступил в университет. У н и в е р с и т е т оказался для него совершенно новым миром. В п е ч а т л е н и я переполняли его душу.
Летом многие мои однокласники поступили в университет. П о с т у п и л а Наталия. П о с т у п и л а Вера. П о с т у п и л также Афанасий.
Я прочел интересный роман Умберто Эко «Имя розы». Я загрузил е г о по Интернету из электронной библиотеки Максима Мошкова.
Обычно данное не выделяется особо в интонационном плане, в то время как новое может (но не всегда) маркироваться высоким тоном и сильным ударением).
Определенное выступает как компонент релевантного предложения. Оно соотносимо с каким-то классом предметов, о котором имеет представление мой адресат и в котором он, благодаря его наименованию в соответствующей форме в моем высказывании, может выделить и опознать (идентифицировать) именно тот предмет, который я имею в виду, т.е. установить определенную референцию (соотнесенность) данного имени к данному индивидуальному предмету.
Определенное противостоит неопределенному, т.е. чему-то, что еще не идентифицировано. Я строю высказывание, стремясь помочь моему адресату среди множества предметов вообще и предметов данного класса найти и идентифицировать тот, о котором я собираюсь говорить. В ряде языков определенность предмета, называемого существительным, выражается определенным артиклем. Сравните:
англ.: Вы спрашиваете дома кого-либо из членов семьи: “Did you feed the dog?” ‘Ты накормил(а) собаку?’ (если у Вас одна собака, то ее идентифицированность не вызывает сомнений);
нем.: Ich habe ein Buch in der theoretischen Sprachwissenschaft gekauft. Das Buch ist ziemlich teuer ‘Я купил книгу по теоретическому языкознанию. Книга довольно дорогая’.
Определенный референт обычно бывает данным, но может быть и новым: Вчера утром я разговаривал с нашим плотником (он согласился принять мой заказ, а неопределенный референт, как правило, оказывается новым).
Понятие тема очень часто соотносится с понятиями подлежащего (грамматического субъекта) и логического субъекта. Сочетание темы и противостоящей ей ремы образует своеобразный аналог предикативной (субъектно-предикатной) структуре, и тогда понятие ремы подменяют понятием предикации. Под темой обычно имеется в виду предмет, о котором делается высказывание. Но так же определялось уже в античную пору подлежащее (субъект). О сказуемом же (предикате) говорилось, что оно является высказыванием о подлежащем (ср.: начальное греч. название сказуемого rhema). Тот же смысл часто вкладывается в пару взаимосвязанных понятий топик (topic) и комментарий (comment), широко употребляемых в англосаксонской лингвистической литературе. Но целесообразно сразу же оговорить, что понятия темы и топика теперь часто разводятся и под топиком понимается некая иная сущность, о которой речь пойдет несколько позже.
Тема нередко совпадает с подлежащим, но предметом сообщения может быть референт любого другого конституента предложения. Сравните: А н т о н приезжает из Германии в воскресенье – Из ГерманииАнтон приезжает в воскресенье – В в о с к р е с е н ь е Антон приезжает из Германии.
Темой может оказаться и сказуемое: П р и е з ж а е т Антон из Германии в воскресенье.
Для темы обычно начальное место в предложении. Поэтому для установления темы можно воспользоваться тестом на тематизацию (или топикализацию), в процессе которого проверяется способность того или иного компонента занять первое место в предложении (без мены интонационного контура, с сохранением нейтрального характера высказывания – без эмфазы, без экспрессивной окраски). Идентификация ремы производится посредством вопросно-ответного теста. Ремой является то, что служит ответу на вопрос: Что сообщается об Антоне?; Что происходит в воскресенье?
Тема часто совпадает с данным. Данное и тема, во взаимодействии друг с другом, приводят в действие механизмы линеаризации предложения (т.е. его развертывания в цепь, линейную последовательность конституентов) и синтагматического членения предложения/фразы (разбиения последовательности на элементарные речевые интонационно-смысловые единицы). И новое, и рема могут выделяться не только паузами, но и более высоким тоном (tone, accent) и более сильным ударением (stress).
Тема часто совмещается с определенным компонентом высказывания.
Возможно опущение компонента, выражающего тему. Допускается существование коммуникативно нечленимых (т.е., по сути дела, рематических) высказываний: Светает; Морозит; Стояла ночь; Началась война.
Что касается понятия топик, то оно нередко соотносится с пропозициональной структурой. Топик ограничивает в отношении своего референта применение главной предикации некоторой определенной областью. Он устанавливает пространственные, временные и личностные рамки, в пределах которых верна главная предикация. Нечто подобное наблюдается в английском языке: T u e s d a y I went to the dentist.
Таким образом, истинные топики, по У. Л. Чейфу, означают не столько то, о чем говорится в предложении, сколько указывают те рамки, в которые заключается содержание предложения. Есть языки, в которых регулярно выделяются топики (топикальные), и языки, в которых регулярно выделяются подлежащие (подлежащные).
Поскольку топики часто смешиваются с подлежащими, Ч. Н. Ли и С. А. Томпсон называют 6 признаков, отличающих их друг от друга. Топики, в противоположность подлежащим, характеризуются грамматической определенностью, не обязательно должны входить в пропозициональную рамку в качестве аргументов (актантов), их наличие не предопределено глаголом, они выступают «центром внимания», в то время как подлежащие могут быть «пустыми», или «фиктивными», не согласуются синтаксически с глаголом-сказуемым, не участвуют в процессах рефлексивизации, пассивизации, опущения идентичных именных групп, построения глагольных цепочек, перевода предложений в повелительные.
Членение высказывания на тему и рему, обозначаемое часто (вслед за В. Матезиусом) актуальным членением предложения, изучается многими лингвистами и может составлять объект так называемого актуального (или коммуникативного) синтаксиса. Постепенно выясняется его многослойность. Так, если ограничиться при описании актуального членения только линейным планом предложения, то следует принять положение о том, что тема начинает предложения, намечая направления развертывания высказывания по поводу той или другой темы. В этом случае речь идет о нейтральных, экспрессивно не окрашенных предложениях.
Если же принять во внимание интонационные средства (особенно эмфатическое ударение), обособление в начальной позиции, расщепленные конструкции, частицы и т.п.), то обнаруживается особое явление, именуемое фокусом контраста (проминентностью, выделением). Фокус часто отождествляют с новым или ремой, говоря о таком процессе, как рематизация. Предлагается даже устанавливать его наличие с помощью вопросно-ответного теста, как это делается при выявлении ремы.
Но фокус контраста отличается от нового и ремы тем, что он открывает указание на возможность выбора из ряда конкурирующих референтов, одновременно называя нужный референт и блокируя выбор любого другого: Вúктор сдал экзамен на отлично (а не Валентин, Светлана). Контрастивное высказывание в глубинном плане оказывается двухпропозиционным (<Х сдал экзамен на отлично, Х есть Виктор>), а в поверхностной структуре получает конструктивное выражение лишь одна пропозиция. Фокус контраста предполагает наличие фонового знания, общего для говорящего и слушающего (< Студенты нашей группы сдавали сегодня утром трудный экзамен. Среди сдававших были Валентин, Светлана, Виктор... Кто-то из них сдал экзамен на отличн о). Выделяемое не обязательно должно быть новым.
Находящийся в фокусе контраста (подвергаемый фокализации) компонент высказывания обычно выделяется эмфатическим (логическим) ударением, которое резко меняет интонационный рисунок, обусловливая понижение тона и ослабляя ударение на всех последующих словах. Этот компонент может быть (в силу инверсии, нарушающей нормальный, объективный порядок слов) выдвинуться на первое место в предложении. Это выдвижение в переднюю позицию, впрочем, при сохранении эмфатического ударения оно не обязательно: Экзамен на отлично сдал Вúктор. Возможно использование выделительных частиц: Именно Вúктор сдал экзамен на отлично; Это Вúктор сдал экзамен на отлично.
В разных языках имеются расщепленные конструкции: Не кто иной... как...; Не кто иной, как Вúктор, сдал экзамен на отлично; Что касается... то...; Что касается Вúктора, (то) он сдал экзамен на отлично . Сравните расщепленные конструкции в других языках: английский It was Rónald who made the hamburgers‘Сэндвичи приготовил именно Рóнальд’; французский C’est mói qui ai fini le premier ‘Это я́ закончил первым’.
Внимание исследователей недавно привлекло явление, которое именуется эмпатией (греч. empatheia ‘сопереживание, сочувствие’, англ. e mpathy ‘сочувствие, переживание; умение поставить себя на место другого’) или точкой зрения. Эмпатия предполагает возможность варьирования в способах упаковки передаваемой смысловой информации. В нормальной ситуации говорящий придерживается своей собственной точки зрения: Степан бьет свою жену. Здесь фокус эмпатии отмечает компонент Степан, причем говорящий может не принимать сторону Степана. А вот в высказывании Муж Марии бьет ее фокус сочувствия явно перемещается на Марию. Говорящий может занимать объективную точку зрения (нулевая эмпатия): Федор задал вопрос Ирине. В предложении Федор задал вопрос своей жене говорящий занимает позицию Федора, как бы идентифицирует себя с Федором. В предложении Муж Ирины задал ей вопрос фокусом эмпатии оказывается референт имени Ирина.
Двух фокусов эмпатии в одном предложении не может быть, иначе предложение становится неотмеченным (неправильным): Тогда муж Ирины спросил свою жену. Фокус эмпатии часто совпадает с референтом подлежащего и определенным референтом. Говорящий чаще отдает предпочтение себе, затем слушающему и лишь потом третьему лицу. Сперва предпочитается человек, потом одушевленное существо, а затем лишь неодушевленный предмет. Сперва эмпатия связывается с данным и темой, а потом с новым и ремой.
Во многих языках наличествуют глаголы направленного движения, образующие пары «движение в направлении от говорящего – движение по направлению к говорящему». Так, в немецком различаются соответственно глаголы gehen (от говорящего, от меня) и kommen (к говорящему, ко мне). Можно сказать Und nachher gehe ich ins Cafe ‘И потом я иду/отправляюсь в кафе’, а также сказать Und nachher komme ich ins Cafe‘и потом я прихожу в кафе (когда там находится кто-то другой, например адресат)’. В японском языке эмпатия проявляется в том, что предикат открывает при каждом из своих актантов возможность для локализации эмпатии говорящего. Здесь выражение эмпатии обязательно.
ПРЕДИКАТИВНОСТЬ И НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ СВОЙСТВА ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Предложение как языковое обозначение внеязыковой действительности должно быть актуализировано. Актуализация содержания предложения делает предикативность необходимым и неотъемлемым свойством каждого предложения.
Предикативность – один из важнейших, возможно, структурно самый важный признак предложения. Язык отличается способностью к бесконечному разнообразию способов обозначения даже тождественных денотатов. С наибольшей наглядностью это проявление знаковой природы языка обнаруживается в средствах лексической номинации. Так, одно и то же лицо может быть названо, скажем, Peter, you, I, this (young) man, my room mate, Johnson’s son, Mary’s brother и т.п. Список возможных лексических наименований лица, известного под именем Peter, бесконечен и всегда открыт, в том числе и для новых слов, которых сегодня еще нет.
Это же свойство вариативности способов обозначения присуще и синтаксическим единицам. Правда, здесь инвентарь возможных способов обозначения денотата конечен, и потому соотнесенность «денотат – обозначение» носит более жесткий характер.
Для обозначения ситуации – это предложение как самостоятельная единица или как часть сложного предложения (The doctor has arrived, When the doctor arrived...), словосочетание (the doctor’s arrival) и слово как компонент предложения (the battle). Наиболее существенное различие между ними – предикативность, наличествующая в предложении и отсутствующая в словосочетании и слове. Соотнесенность последних с действительностью, их актуализация возможна лишь при употреблении их в составе или в качестве предложения.
Правда, отнесенность к действительности, пусть несамостоятельная, а через предложение, присуща и компонентам предложения. В предложении I admired the beauty of the landscape каждое из знаменательных слов имеет реальный денотат в действительности. Не правы ли поэтому те, кто считают, что отнесенность к действительности является свойством речи вообще, а не отдельного предложения? С таким взглядом можно согласиться, но при этом следует иметь в виду, что отнесенность речи к действительности обеспечивается соответствующим свойством предложений, а не наоборот. Предложение располагает и средствами выражения предикативности.
Наряду с рассматриваемым, существует иное, хотя и соотносительное с рассматриваемым, явление, также именуемое предикативностью. Сущность его заключается в следующем. Ситуация, составляющая денотат предложения, предстает в предложении обработанной человеческой мыслью. Один из важнейших параметров этой обработки – придача представлению о ситуации формы суждения, имеющего субъектно-предикатную структуру. В предложении логический субъект и логический предикат представляются через актуальное, или тема-рематическое, членение, а их связь – через предикативность.
Модальный аспект предложения многопланов. Структурно основным является модальный план, задаваемый наклонением глагола-сказуемого. Он присущ каждому предложению. Даже безглагольные предложения осмысливаются как принадлежащие к тому или иному плану, но эксплицитно, грамматическими средствами модальный план выражается только в глагольных предложениях. Основной модальный план представляет описываемую ситуацию как реальную/нереальную.
Современный язык обладает, кроме того, значительным по количеству вовлеченных лексических элементов и многообразным по семантике и характеру взаимодействия с основным модальным планом арсеналом средств модификации основного модального плана. Это, прежде всего, модальные слова и конструкции.
Модальные значения, передаваемые такими средствами, по характеристике В. В. Виноградова, образуют как бы второй слой модальных значений в смысловой структуре высказывания, так как они накладываются на грамматическую основу предложения, уже имеющего модальное значение. Следует подчеркнуть, что включением в содержание предложения модальных значений «второго слоя» в модальную семантику предложения вносится субъективная струя. Общий модальный план представляется как прошедший через призму его оценки автором предложения.
Общее модальное значение, передаваемое наклонением глагола, может подкрепляться, усиливаться или, наоборот, ослабляться модальными значениями второго порядка:
You certainly know how to do yourself well, Poirot (A. Christie);
Perhaps you have seen her portrait in the papers (A. C. Doyle);
Maybe, with luck and economy, I can make a living as a writer? (A. J. Cronin);
Miller’s not a very good driver really (S. Barstow).
Употребление модальных слов и конструкций уже хотя бы в силу их структурной необязательности вносит в модальное содержание предложения значения, которым присущ признак субъективной окрашенности. Если через наклонение глагольной формы авторская позиция относительно модальности содержания предложения передается незаметно, ненавязчиво, словно возникая независимо от говорящего, то вводные слова и конструкции показывают авторскую позицию ясно и отчетливо.
Структурно более сложный путь включения в содержание предложения модальных значений второго слоя, показывающих характер реальности связи между предметом и предицируемым признаком, заключается в усложнении структуры сказуемого путем внесения в нее элементов того или иного модального содержания:
Не must have seen the light (J. Galsworthy);
It was supposed to be a home for bird (J. Galsworthy);
I’ll be sure to come (I. Murdoch).
Данное выше определение предложения включает по необходимости ограниченное число признаков и, следовательно, многие свойства предложения остаются за пределами определения, но их так или иначе можно связать с теми, которые включены в него. Поэтому все последующее содержание данного раздела можно рассматривать как развернутое, детализированное определение предложения и, наоборот, определение как кратчайшее выражение последующего содержания. Остановимся на некоторых других свойствах предложения.
Предложение ‒ продукт творческой деятельности автора высказывания. Человек – существо творческого мышления и естественно ожидать от него проявления творчества в такой области, тесно связанной с сознанием, как речевая деятельность, пользование языком. Если говорить о творческом начале в речевой деятельности применительно к синтаксису, то здесь оно реализуется в порождении бесконечного разнообразия всякий раз новых предложений. Для нормально владеющего языком человека характерно не хранение в памяти готовых предложений «на все случаи жизни» (понятно, что это просто невозможно), а конструирование для разового употребления новых предложений, даже для сходных ситуаций.
Пригодность предложения для использования в актах речевой коммуникации связана, в частности, с тем, что предложение как раз дает человеку возможность творчески и активно реагировать на постоянно изменяющуюся, динамическую действительность, взаимодействовать (средствами языка) с новыми условиями (как в смысле отражаемого содержания, так и непосредственных участников) речевого акта. В предложении устойчивость структуры (набор структурных схем построения предложений и способов соединения элементов предложения определенен и конечен) сочетается с постоянной новизной содержания и каждое (или почти каждое; например, есть предложения-формулы: How do you do?, Glad to meet you и т.п.) предложение ново. В книге, содержащей десятки и сотни тысяч предложений, для взятого наугад предложения трудно найти идентичного «двойника». Построение говорящим каждого предложения является творческим актом. Из конечного числа слов, используя конечный набор правил, носитель языка способен строить бесконечное множество разных по архитектонике структуры и по содержанию предложений. Творческий аспект построения предложений до недавнего времени мало привлекал внимание исследователей, но с развитием теории порождающей грамматики моделирование этой способности человека становится одной из задач лингвистики. В данной книге уяснению этого аспекта речедеятельности подчинено рассмотрение синтаксических процессов.
Предложение, подобно любой другой значащей единице языка, имеет форму. Опять-таки, как и в случае других значащих единиц языка, внимание носителей языка (за исключением, возможно, периода усвоения языка) обычно не фиксируется на форме предложения, и потому ее существование не представляется столь очевидным, как содержание. Существование формы предложения становится очевидным, если обратиться к искусственным построениям вроде щербовского предложения Глокая куздра... или фризовских предложений типа A diggled woggle uggled a wiggle ddiggle.
Возможно, кто-то возразит, что форма здесь есть у отдельных слов, а не у предложения. Но следует напомнить, что предложение – составной знак и его форма заключается в наличии в нем набора знаков определенной формы, постоянных и переменных для данного предложения, расположенных в определенной последовательности. Именно на основе формальных признаков мы определим There were no landing fields (J. Aldridge) как предложение, a Were fields there landing no как не-предложение. Следовательно, форма предложения многоступенчата и многокомпонентна. В частности, она включает формальные показатели составляющих предложение компонентов-членов предложения, способ организации этих компонентов, равно как и сам их набор. В грамматике способ организации – это, в частности, взаимная последовательность компонентов, фонетически – это объединение их в границах общего интонационного предложенческого контура.
Интонационное оформление – неотъемлемое свойство любого предложения . Как и во многом другом, в языке в интонационном оформлении важны не абсолютные признаки такого оформления, а относительные, основанные на противопоставлении интонации, характеризующей разные коммуникативные типы предложений. Сравните, например, интонацию повествовательного и вопросительного предложений (общий вопрос). Учитывая наличие структурной организации предложения, при грамматическом изучении предложения интонационное оформление следует рассматривать как дополнительный признак, описание которого выходит за пределы грамматической теории и входит в компетенцию (синтаксической) фонетики. Для грамматического изучения интересны проявления взаимодействия грамматики и фонетики, как, например, случаи нейтрализации грамматических показателей повествовательности предложения в результате использования интонации, не свойственной данному структурному типу предложений: So you admit it? (J. Galsworthy). Случаи подобного рода показывают, что в иерархии языковых средств выражения повествовательности/вопросительности фонетические показатели занимают более высокое положение по сравнению с грамматическими.
И. П. Иванова. Теоретическая грамматика современного английского языка
ТЕМА-РЕМАТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Высказывание как коммуникативно-синтаксическая единица характеризуется особым членением, которое получило название актуального членения. Учение об актуальном членении впервые было разработано в Чехословакии лингвистами, членами Пражского лингвистического кружка, в частности В. Матезиусом. Актуальное членение высказывания проявляется следующим образом. В высказывании различаются два типа информации:
1) информация менее важная, предопределенная контекстом, чаще всего известная, и информация, которая и составляет коммуникативную цель высказывания, чаще всего это новая информация. Компонент, содержащий менее важную информация, называется темой высказывания (от гр. thema ‘положенное в основу’), по терминологии В. Матезиуса – основа.
Компонент, содержащий самую важную информацию, называется ремой высказывания (от гр. rhema ‘сообщение, высказывание’), по терминологии В. Матезиуса – ядро. Рема представляет собой ответ на тот или иной вопрос – реальный или возможный. Например: Иван поедет на соревнования . Рема этого высказывания на соревнования, это ответ на вопрос: Куда поедет Иван? Мы можем перестроить высказывание, сделав ремой компонент Иван: На соревнования поедет Иван. Это уже ответ на другой вопрос: Кто поедет на соревнования ? Приведем еще один пример – высказывание в контексте: Я пишу отрывисто не потому, что у меня такой стиль. Отрывисты воспоминания (В. Шкловский). Рема второго высказывания – воспоминания, тема – отрывисты. Эта тема предопределена, подготовлена содержанием предыдущего высказывания, рема воспоминания – новая информация, самое важное в сообщении.
2) наряду с коммуникативными компонентами тема и рема, в высказывании выделяются и чисто смысловые компоненты – данное (старая, известная информация) и новое. Чаще всего рема – это новое, а тема – данное. Это мы наблюдали в предыдущем примере и наблюдаем в следующем: Позвонила Таня. Она была явно чем-то расстроена. Но соотношение может быть и иным: тема может содержать новую информацию, а рема – старую, известную. Например: Я вошел в приемную. Секретарша (тема, новое) даже не взглянула на меня (рема, новое). Говорят, в вашем городе есть органный зал? – Органный зал (тема, данное) у нас действительно есть (рема, данное).
Не всякое высказывание членится на тему и рему, существуют так называемые нерасчлененные высказывания, состоящие из одной только ремы. Это характерно для высказываний бытийных, выражающих состояние природы, окружающей среды. Например: Была зима. Стояла жара. Цветет черемуха.
Тематическая часть предложения содержит то, что является предметом высказывания, рематическая – то, что о нем сообщается. Нетрудно видеть, что такая характеристика темы и ремы предложения близка к традиционному логико-содержательному определению главных членов предложения, подлежащего и сказуемого. Их сближение не случайно. Часто именно группа подлежащего (естественно, в условиях ее лексической полноценности: это не может быть формальное подлежащее) является коммуникативно темой высказывания (Т), а группа сказуемого – его ремой (R). Распространенность такого соотношения легко объяснима. Ведь формы языка имеют своим функциональным назначением обеспечение как формирования, так и передачи человеческой мысли. Эффективность функционирования языка была бы в значительной степени снижена, если бы форма и содержание постоянно или даже часто находились в противоречии. Тематичность подлежащего при разноролевом его содержании может достигаться пассивизацией предложения. Приведенные ниже предложения отражают одну и ту же ситуацию, но в каждом из них темой, т.е. предметом сообщения, оказывается разный участник ситуации:
John (T) gave a book to Mary (R) Mary (T) was given a book by John (R) A book (T) was given to Mary by John (R).
Сложность анализа тема-рематической организации предложения связана с его контекстной зависимостью, с возможностью локализации факторов, определяющих тема-рематическое членение, за пределами языка. Одно и то же предложение, даже простейшего двучленного состава, может по-разному интерпретироваться в тема-рематическом плане. Приведем пример.
Если преподаватель видит, что группа на занятии в неполном составе и в ответ на его слова I see someone is absent today (Who is absent?) получает ответ Petrov is absent, то тему этого высказывания составит is absent, а рему Petrov, ибо по существу сообщаемое – этоThe one who is absent today is Petrov. В иной ситуации, в ином диалогическом тексте распределение может быть иным. Так, если предложение Petrov is absent поступает из аудитории в качестве речевой реакции на высказывание преподавателя Today I’m going to ask Petrov, то в нем тематично подлежащее Petrov и рематично сказуемое is absent. Таким образом, две реализации единого предложения предстают как Petrov (R) is absent (T) и Petrov (T) is absent (R). В тоже время суждение, передаваемое этими двумя актуализациями предложения, если их рассматривать в терминах предикатной логики (здесь это суждение определения), является неизменным.
И. П. Иванова. Теоретическая грамматика современного английского языка
Проверка знаний по теме «Предложение и высказывание»
Вы получили шанс участвовать в групповом интеллектуальном шоу «Своя игра». Ознакомьтесь со списком вопросов, ответы на которые вы должны знать, чтобы стать победителем.
1. Что такое предложение?
2. Каким образом предложение соотносится с внеязыковой действительностью?
3. Что сближает предложение со словосочетанием?
4. Назовите содержательные и формальные структуры, совмещенные в предложении.
5. Что является начальным моментом формирования высказывания?
6. Что такое коммуникативные интенции? Как они формируются?
7. Дайте определение понятиям благоприятные и неблагоприятные интенции. Охарактеризуйте практические и ментальные интенции; репликообразующие и дискурсо-/текстообразующие интенции.
8. Что образует коммуникативно-прагматический контекст высказывания?
9. Продолжите высказывание «Интенциональная структура предложения как обязательное его свойство может быть представлена в формуле…».
10. Представьте классификацию прагматических типов высказываний.
11. Какую роль выполняют пропозициональная и предикационная структуры при построении высказывания?
12. Что такое актуализация предложения?
13. Назовите элементы актуализации предложения (т.е. звенья упорядочения смысловой информации).
14. Что такое грамматический субъект и опишите его соотношение с логическим субъектом.
15. Назовите формальные признаки грамматического субъекта.
16. Какие имена могут появляться в субъектной позиции?
17. Что является смысловой опорой грамматического предиката?
18. Что является, по мнению многих исследователей, обязательным свойством предложения?
19. Что такое предикативная основа предложения?
20. Что такое предикативность? В чем заключается ее сущность?
21. Что является главным средством формирования предикативности?
22. Поясните понятие модальные значения первого, второго порядка?
23. Поясните высказывание «Предложение – продукт творческой деятельности автора высказывания».
24. Назовите свойства предложения.
25. Что такое структурная схема предложения?
26. Что такое элементарное предложение?
27. В чем заключается пластичность языковой системы?
28. Входят ли пассивные построения в набор структурных схем?
29. Приведите примеры структурных схем для глагольных предложений и примеры соответствующих элементарных предложений.
30. Какое количество структурных схем позволяет человеку осуществлять коммуникацию?
31. Назовите виды синтаксической связи в предложении и словосочетании.
32. Посредством каких синтаксических средств осуществляется соединение слов в предложении?
33. В чем заключаются особенности тема-рематической организации предложения?
34. Охарактеризуйте понятия тема и рема.
1. Сусов, И. П. Введение в языкознание [Электронный ресурс]. – 2006. ‒Режим доступа: http://homepages.tversu.ru/~ips/LingFak1.htm#2.‒ Дата доступа: 17.02.2013.
2. Иванова, И. П. Теоретическая грамматика современного английского языка : учебник / И. П. Иванова, Г. Г. Почепцов. ‒ М. : Высш. шк., 1981. – С. 106‒115, 209‒213.