Синтактика: материалы к семинарам

Тема 2. ЯЗЫК КАК СИСТЕМА

ПРИРОДА СЛОВЕСНОГО ЗНАКА

Слово именует реалии – элементы человеческого опыта, познанный человеком мир. Реалии – это физические объекты, одушевленные существа, люди, признаки предметов, отношения между предметами, события, факты, состояния дел, ситуации и т.п. Слово как знак фиксирует познанное человеком, закрепляет понятия, сформированные коллективным сознанием носителей языка. В сознании человека связь знака и реалии опосредствуется неким психическим образованием (образом, представлением).

Соотношение между рассматриваемыми понятиями более точно можно представить так:

РЕАЛИЯ ‒ ДЕНОТАТ – КОНЦЕПТ (ПОНЯТИЕ) – СИГНИФИКАТ – ЗНАК.

Реалия имеет своим соответствием денотат, т.е. не сам предмет по себе, а совокупность свойств всех однородных реалий, которые и предопределяют выбор данной номинации. Под один и тот же денотат может быть подведено множество (класс) близких реалий.

Денотат – это выделенный для наименования отдельный предмет, класс предметов, свойство, отношение, действие, состояние и т.д. Отношение знака к денотату называется денотацией.

Денотату в соответствие может быть поставлено понятие (концепт) как абстрактное, схематическое отображение наиболее существенных признаков класса, образующего данный денотат.

Сигнификат вбирает в себя из денотата (и концепта) только то, что коммуникативно значимо для данного языка. Сигнификат – это языковое понятие, компонент семантической карты языка. Сигнификату приписывается экспонент (сигнификант).

Денотат и сингификат входят в содержательную структуру языкового знака в качестве концептуального ядра его значения. В значение словесного знака наряду с концептуальным ядром, объективно ориентированной составляющей, может также входить субъективная составляющая, коннотативный компонент – узуальные эмоционально-экспрессивные, прагматические, стилистические компоненты и т.п.

Специфика языковой знаковой системы. Членение высказывания.
Два этапа языкового семиозиса

Наиболее сложную и развитую знаковую систему образует язык. Он обладает не только исключительной сложностью строения и огромным инвентарем знаков (особенно назывных), но и неограниченной семантической мощностью, т.е. способностью передачи информации относительно любой области наблюдаемых или воображаемых фактов. Практически любая информация, переданная посредством неязыковых знаков, может быть передана с помощью языковых знаков, в то время как обратное часто оказывается невозможным.

Так как возможности познания мира человеком беспредельны, а человеческая память не бесконечна, язык устроен таким образом, чтобы с помощью конечного числа элементов передать бесконечное множество сообщений. Язык имеет в своем инвентаре в принципе конечное число воспроизводимых элементарных знаков типа морфем и слов и ограниченное число способов конструирования бесчисленного множества новых, неповторимых сложных знаковых образований типа словосочетаний, предложений, текстов.

В языковой знаковой системе несколько уровней структурации и несколько уровней интеграции. Универсальное свойство языковой системы заключается в том, что для выражения каждой ситуации не требуется особый не членимый знак.

Семиотическая система, в которой каждому сообщению соответствует сигнал, является элементарной семиотической системой. В такой системе за каждым передаваемым сообщением закреплено одно неразложимое выражение. Так, междометие ах, нельзя разложить на составляющие элементы, в отличие, например, от высказывания Как хорошо!. Неразложимые знаки встречаются в нелингвистических системах. В системе языка междометия и другие неразложимые знаки составляют незначительную часть языкового материала и находятся на периферии языковой системы.

Членение языка обеспечивает удобство обращения с языком. Н. Хомский и Ч. Миллер полагают, что количество фраз огромно. Они подсчитали, что человеку (если бы он жил 100 лет) пришлось бы каждую секунду заучивать по одной фразе, и то он не сумел бы выучить все фразы. Процесс освоения языка и процесс пользования языком чрезвычайно экономно организованы. Такая экономичность обеспечивается членениями языковой семиотической системы. Членение означает, что высказывания не являются неразложимым целым, а состоят из более мелких элементов. Можно выделить разные виды членения. Минимальной единицей языка, имеющей знаковый характер, является морфема (монема). Это минимальная языковая единица, обладающая собственным значением.

В знаке выделяются две стороны – план выражения и план содержания. План выражения разложим на фигуры плана выражения (фонемы и дифференциальный признак фонем), а план содержания разложим на фигуры плана содержания (семы, семантические множители).

Морфология языка была бы несложной, если бы означающее каждой из монем (морфем) не изменяло свою форму и имело постоянную реализацию, занимая одну и ту же позицию на определенном участке речевой цепи, не вторгаясь на территорию соседних означающих, приблизительно соответствуя тому идеалу, который нарисовал Ф. де Соссюр:

‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒ мир мысли

‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒ мир звуков

Для правильности разграничения, по Ф. де Соссюру, требуется, чтобы деления, установленные в акустической цепочке, соответствовали делениям в цепочке понятий. Если бы так обстояло дело в действительности, задача исследователя сводилась бы к составлению перечня фонологических последовательностей, в которых употребляется каждая из монем. Языков с такой простой морфологической организацией не существует.

Из морфем складываются слова. План содержания слов не является простой суммой планов содержания входящих в состав слова знаков-морфем. Соединение морфем в слово представляет собой возникновение нового знака, в котором можно уже не заметить связи с составившими его знаками.

Итак, членение языка (разложимость языковых высказываний на более мелкие элементы) оправдано принципом экономии, следствием которого оно является.

В языковой системе можно выделить знаки полные, т.е. коммуникативно завершенные, самодостаточные (тексты, высказывания) и знаки частичные, так называемые коммуникативно недостаточные (слова, морфемы). Языкознание традиционно концентрировало внимание на назывных знаках. Новейшая семиотика сосредоточивает свое внимание на высказывании как полном знаке, с которым соотносится не отдельный элемент опыта, а некая целостная ситуация, положение дел.

Сочетание языковых знаков есть не просто механическое объединение равноправных знаков, но дает в результате сложный знак, обладающий свойством, не выводимым из суммы свойств составляющих его элементов.

Языковая система обладает способностью двукратного означивания. Знаки первичного означивания – номинативные знаки. Знаки вторичного означивания – коммуникативные знаки. Первичное означивание – семиотический способ, а вторичное означивание – семантический способ. Знаки первичного означивания должны быть узнаны, а вторичные знаки должны быть поняты. Первичное означивание – это старый опыт, а вторичное означивание – это новый опыт. Задача говорения заключается в том, чтобы согласовать новую реальность с известной. Новая реальность представляется с помощью фиксированных образов. Говорение есть сочетание языка с новой реальностью.

http://www.rudocs.exdat.com/docs/index-99939.html#4267749

ПОНЯТИЕ СИСТЕМЫ И СТРУКТУРЫ ЯЗЫКА

Язык имеет внутренний порядок, организацию своих частей в единое целое. Следовательно, системность и структурность характеризуют язык и его единицы как единое целое с разных сторон.

Большинство языковедов понимает под системой тип целостности как закономерно организованное множество языковых единиц, связанных устойчивыми инвариантными отношениями. Говоря другими словами, системе присущи:

1) целостность;

2) наличие элементов (единиц);

3) наличие связей и отношений между ними.

Систему нельзя свести только к сумме составляющих ее элементов. Для ее характеристики решающее значение имеют связи и отношения между элементами, которые делают данную систему единым, целостным образованием. Связи и отношения – это способ организации элементов в систему. Он-то и представляет собой то, что называют структурой. Таким образом, структура – это одна из сторон системы, сеть, схема отношений между элементами за вычетом самих элементов. Поскольку совокупность элементов и структура являются компонентами системы, понятие системы является более широким по объему, чем понятие структуры.

Следовательно, система представляет собой организованное иерархическое целое, обладающее структурой и воплощающее ее в субстацию (элементы), присущую конкретному языку для выполнения определенных целей. Главные причины, отличающие языки друг от друга, коренятся в различиях структур – в разных способах организации элементов в пределах целого. Поэтому «трактовать язык как систему – значит анализировать его структуру». Структура конкретного яруса (уровня), подуровня создается органическим единством синтагматических и парадигматических связей и отношений между единицами соответствующего уровня.

Система языка ‒ это инвентарь его единиц, объединенных в категории и ярусы по типовым отношениям; структуру языка образуют отношения между ярусами и частями единиц; следовательно, структура языка ‒ лишь один из признаков системы языка. Единица языка, категория языка, ярус языка, языковые отношения ‒ эти понятия не совпадают, хотя они все важны для раскрытия понятия системы языка.

Единицы языка ‒ его постоянные элементы, отличающиеся друг от друга назначением, строением и местом в системе языка. По своему назначению единицы языка делятся на номинативные, коммуникативные и строевые. Основной номинативной единицей является слово (лексема), коммуникативной ‒ предложение. Строевые единицы языка служат средством построения и оформления номинативных и коммуникативных единиц; строевыми единицами являются фонемы и морфемы, а также формы слов и формы словосочетаний.

Единицы языка распределяются по категориям и ярусам языка.

Категории языка ‒ это группы однородных единиц языка; объединяются категории на основе общего, категориального признака, обычно семантического. Так, в русском языке имеются такие категории, как время и вид глагола, падеж и род имени (существительного и прилагательного), категория собирательности.

Ярус языка ‒ совокупность однотипных единиц и категорий языка. Основными ярусами являются фонетический, морфологический, синтаксический и лексический. Как единицы внутри категории, так и категории внутри яруса связаны друг с другом на основе типовых отношений. Языковые отношения ‒ это те взаимосвязи, которые обнаруживаются между ярусами и категориями, единицами и их частями. Основными типами отношений являются парадигматические и синтагматические, ассоциативные и гипонимические (иерархические).

Парадигматические отношения‒ это те отношения, которые объединяют единицы языка в группы, разряды, категории. На парадигматические отношения опираются, например, система согласных, система склонения, синонимический ряд.

Парадигматические отношения ‒ это отношения противопоставленности и функционального тождества языковых элементов. Из определения следует, что нужно различать два типа парадигматических отношений: оппозитивный и эквивалентностный. Оппозитивный тип – это отношение между инвариантами (разными функциональными единицами одного уровня языка); эквивалентностный тип парадигматических отношений – это отношения между вариантами одного инварианта (табл. 1).

Т а б л и ц а 1

Парадигматические отношения оппозитивного типа

Уровень языка

Примеры

Фонологический

<г>ора

<к>ора

Морфологический

гор<а>

гор<ы>

Лексический

высокий

низкий

Синтаксический

Студенты успешно сдали экзамены и разъехались на каникулы.

Успешно сдав экзамены, студенты разъехались на каникулы.

Синтагматические отношения объединяют единицы языка в их одновременной последовательности. На синтагматических отношениях строятся слова как совокупность морфем и слогов, словосочетания и аналитические наименования, предложения (как совокупности членов предложения) и сложные предложения.

Синтагматические отношения можно определить как отношения сочетаемости элементов одного уровня в речевой цепи, т.е. сочетание фонем с фонемами, морфем с морфемами и т.п.

Логической формулой синтагматических отношений является формула И–И, т.е. и один элемент и другой элемент вместе, рядом, один за другим, образуя ленту, цепь однопорядковых элементов определенной протяженности (табл. 2).

Т а б л и ц а 2

Синтагматические отношения

Уровень языка

Примеры

Фонетико-фонологический

в=о=д=а, во=да

Морфологический

вод=а, ид=у, син=ий

Лексический

высокий человек, высокий тополь

Синтаксический

гора – высокая

Ассоциативные отношения возникают на основе совпадения во времени представлений, т.е. образов явлений действительности. Различают три вида ассоциаций: по смежности, по сходству и по контрасту. Эти виды ассоциаций играют большую роль при употреблении эпитетов и метафор, при образовании переносных значений слов.

Иерархические отношения ‒ это отношения между неоднородными элементами, их подчинение друг другу как общего и частного, родового и видового, высшего и низшего. Иерархические отношения наблюдаются между единицами разных ярусов языка, между словами и формами при их объединении в части речи, между синтаксическими единицами при объединении их в синтаксические типы. Ассоциативные, иерархические и парадигматические отношения противостоят синтагматическим тем, что последние является линейными.

Приведем примеры иерархических отношений между единицами разных ярусов:

фонемы <в><о><д><а> входят в морфемы <вод><а>;

морфемы <вод><а> входят в слово <вода>;

слово <вода> входит в предложение <Вода течет>.

Выводы

Язык – это система знаков, выражающих идеи.

Знаки – сущности двусторонние: смысловая (понятийная, внутренняя, идеальная) сторона знака называется планом содержания (означаемым); звуковая (материальная, внешняя) сторона знака называется планом выражения (означающим).

Связь между этими сторонами хотя и необходима, но для непроизводных слов в принципе условна, будучи основанной на договоренности. Мотивированными можно признать знаки производной структуры, поскольку их значение и форма могут быть истолкованы через отсылку к соответствующему производящему однокоренному слову.

Требованиям знаков отвечают все единицы языка, кроме фонем. Это морфемы (значимые части слова: корни, приставки, суффиксы, окончания), слова, словосочетания, предложения (суперзнаки).

В процессе изучения языка его стратифицируют («расслаивают») на подсистемы все меньших рангов вплоть до микросистем. Самые крупные подсистемы называют ярусами (уровнями) языка. В большинстве языков их четыре:

1) фонетико-фонологический;

2) морфологический;

3) лексический;

4) синтаксический.

Требованиям ярусов эти подсистемы отвечают потому, что структурно-функциональные (инвариантные) единицы, которыми они представлены (фонемы, морфемы, лексемы, предложения), находятся между собой в иерархических отношениях. Такой тип отношений, естественно, присущ и самим ярусам, что дает основания рассматривать язык как систему систем.

Существует два типа таких отношений, присущих каждому ярусу языка – синтагматические, т.е. отношения сочетаемости одноуровневых единиц в речевой цепи, и парадигматические – отношения противопоставления (оппозитивные) и отношения функционального тождества элементов в системе языка (эквивалентностные). Говоря словами Ф. де Соссюра, «весь механизм языка зиждется исключительно на тождествах и различиях, причем эти последние являются лишь оборотной стороной первых».

Ю. С. Маслов. Введение в языкознание

СТРУКТУРА ЯЗЫКА. ЯЗЫК КАК СИСТЕМА

Как орудие общения язык должен быть организован как целое, обладать известной структурой и образовать единство своих элементов как некоторая система. Прежде чем говорить о структуре и системе языка необходимо выяснить еще один вопрос. Если наши представления и отработанные сознанием понятия являются «копиями», «слепками», «образами» действительных вещей и процессов природы, то это не относится к словам языка и к языку в целом.

Прямое «отражение» вещей может быть только в звукоподражаниях (ку-ку, хрю-хрю и т.п.), да и то внутренние фонетические законы могут препятствовать более точному воспроизведению звуков природы звуками речи. Поэтому одни и те же звуки природы как звукоподражания различны в разных языках. Обычные же, незвукоподражательные слова своим материальным составом ничего общего не имеют с обозначаемыми ими вещами и явлениями. Действительно, что общего между звуковыми комплексами дом, нос, брат, кот и т.п. и соответствующими вещами и явлениями? Совершенно ясно, что эти звуковые комплексы не «отражают» действительности, как ее отражают представления и понятия.

Почему же мы все-таки знаем и узнаем, что дом – это ‘дом’, а кот – это ‘кот’ и т.п.?

Ответ на это мы находим в теории знака. Что же надо понимать под термином знак? Это можно применительно к языку свести к следующим пунктам:

1) знак должен быть материальным, т.е. должен быть доступен чувственному восприятию, как и любая вещь;

2) знак не имеет значения, но направлен на значение, для этого он и существует, поэтому знак – член второй сигнальной системы;

3) содержание знака не совпадает с его материальной характеристикой, тогда как содержание вещи исчерпывается ее материальной характеристикой;

4) содержание знака определяется его различительными признаками, аналитически выделяемыми и отделяемыми от неразличительных;

5) знак и его содержание определяется местом и ролью данного знака в данной системе аналогичного порядка знаков.

Датский лингвист Л. Ельмслев пишет о знаках: «Язык по своей цели – прежде всего знаковая система; чтобы полностью удовлетворять этой цели, он всегда должен быть готов к образованию новых знаков, новых слов или новых корней... При условии неограниченного числа знаков это достигается тем, что все знаки строятся из незнаков, число которых ограничено... Такие незнаки, входящие в знаковую систему как часть знаков, мы назовем фигурами; это чисто операциональный термин, вводимый просто для удобства. Таким образом, язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям можно построить легион знаков...».

Есть такое мнение, что то, чтό называет Л. Ельмслев фигурами, – это знаки-диакритики, а то, что у него собственно знаки, – это знаки-символы. Можно говорить также о знаках I рода (фигуры, диакритики) и знаках II рода (символы).

К знакам I рода, полностью отвечающим указанным выше требованиям, относятся звуковые и графические знаки: они доступны человеческому восприятию, не имеют своего значения, исчислимы и строго организованы в систему, откуда и получают свою характеристику.

Морфемы частью исчислимы (аффиксы), частью неисчислимы (корни) и имеют свое значение; слова в языке явно неисчислимы (хотя для каждого текста их число может быть точно определено), но так как и морфемы и слова составлены из знаков I рода (фонем, букв), то и эти единицы языка – тоже знаки, что делается особенно ясным, если рассмотреть соотношение слов и вещей, ими обозначаемых.

Слова как названия вещей и явлений не имеют ничего общего с этими вещами и явлениями; если бы такая естественная связь слов и вещей существовала, то в языке не могло быть ни синонимов – различно звучащих слов, но называющих одну и ту же вещь ( забастовка – стачка, завод – фабрика, тощий – худой, есть – жрать и т.д.), ни омонимов – одинаково звучащих слов, но имеющих разные значения (лук ‘оружие’ и лук ‘растение’, ключ ‘родник’ и ключ ‘инструмент для отпирания замка’, лама ‘тибетский монах’ илама ‘американское животное’ и т.д.), невозможен был бы и перенос значений (хвост ‘часть тела животных’ и хвост ‘очередь’, собачка ‘маленькая собака’ и собачка ‘рычаг для спуска курка’ и т.п.), наконец, невозможно было бы наличие разнозвучащих слов для обозначения одного и того же явления в разных языках (однако это так, сравните русское стол, немецкое Tisch, французское table, английское board, латинское mensa, греческое trapedza, турецкое sofra, финское pöytä и т.д.).

Поэтому объяснить непроизводные, взятые в прямом значении слова нельзя: мы не знаем, почему нос называется носом, стол – столом, кот – котом и т.п.

Но слова, производные от простых, уже объяснимы через эти непроизводные: носик через нос, столик через стол, котик через кот и т.п., равно как и слова с переносным значением объяснимы через слова прямого значения; так, нос лодки объясняется через сходство по форме и положению с носом человека или животного, стол – ‘пища’ – через смежность в пространстве со столом – ‘мебелью’ и т.п.

Таким образом, слова производные и с переносными значениями мотивированы и объяснимы в современном языке через слова непроизводные и прямого значения. Слова же непроизводные и прямого значения немотивированы и необъяснимы, исходя из современного языка, и мотивировка названия может быть вскрыта только этимологическим исследованием при помощи сравнительно-исторического метода.

Почему же все-таки стол, дом, нос, кот и т.п. не просто звукосочетания, а слова, обладающие значением и понятные для всех говорящих по-русски?

Для выяснения этого вопроса следует ознакомиться со структурой языка. Под структурой следует понимать единство разнородных элементов в пределах целого.

Первое, с чем мы сталкиваемся при рассмотрении структуры языка, приводит нас к очень любопытному наблюдению, показывающему всю сложность и противоречивость такой структуры, как язык.

Действительно, на первый взгляд, речевое общение происходит очень просто: я говорю, ты слушаешь, и мы друг друга понимаем. Это просто только потому, что привычно. Но если вдуматься, как это происходит, то мы наталкиваемся на довольно странное явление: говорение совершенно непохоже на слушание, а понимание – ни на то, ни на другое. Получается, что говорящий делает одно, слушающий – другое, а понимают они третье.

Процессы говорения и слушания зеркально противоположны: то, чем кончается процесс говорения, является началом процесса слушания. Говорящий, получив от мозговых центров импульс, производит работу органами речи, артикулирует, в результате получаются звуки, которые через воздушную среду доходят до органа слуха (уха) слушающего; у слушающего раздражения, полученные барабанной перепонкой и другими внутренними органами уха, передаются по слуховым нервам и доходят до мозговых центров в виде ощущений, которые затем осознаются.

То, что производит говорящий, образует артикуляционный комплекс; то, что улавливает и воспринимает слушающий, образует акустический комплекс.

Артикуляционный комплекс, говоримое, не похож физически на акустический комплекс, слышимое. Однако в акте речи эти два комплекса образуют единство, это две стороны одного и того же объекта. Действительно, произнесем ли мы слово дом или услышим его – это будет с точки зрения языка то же самое.

Отожествление говоримого и слышимого осуществляется в акте речи благодаря тому, что акт речи – двусторонен; типичной формой речи является диалог, когда говорящий через реплику делается слушающим, а слушающий – говорящим. При восприятии неизвестного языка артикуляционно-акустического единства не получается, а попытка воспроизведения артикуляции услышанного приводит к неверным артикуляциям, диктуемым навыками своего языка. Это явление хорошо описано в «Войне и мире» Л. Толстого, когда русский солдат Залетаев, услыхав песню, которую поет пленный француз Морель, Vive Henri quatre, Vive, ce roi vaillant ! Се diable a quatre, воспроизводит ее как Виварика. Виф серувару! Сидябляка! и далее передает продолжение французской песни: Qui eut le triple talent, De boire, de battre, et d’être un vert galant – как Кью-ю-ю летриптала, де бу де ба и детравагала.

Для правильного восприятия необходимо, чтобы оба собеседника владели теми же артикуляционно-акустическими навыками, т.е. навыками того же языка.

Но акт речи не исчерпывается восприятием, хотя без него и невозможен. Следующий этап – это понимание. Оно может быть достигнуто только в том случае, если и говорящий и слушающий связывают данное артикуляционно-акустическое единство с тем же значением; если же они связывают данное артикуляционно-акустическое единство, хотя бы и при правильном восприятии, с разными значениями, – взаимопонимания не получается; так, если встретятся русский и турок, и русский скажет табак, то турок легко «подгонит» русский артикуляционный комплекс табак под свой акустический комплекс tabak, но поймет его или как ‘блюдо’, или как ‘лист бумаги’, так как ‘табак’ по-турецки tütün (ср. украинское тютюн).

Следовательно, и на этом втором этапе акта речи, как и на первом, необходимо, чтобы говорящий и слушающий принадлежали к коллективу, говорящему на одном и том же языке; тогда происходит новое отожествление несхожего: артикуляционно-акустической и смысловой стороны, образующих тоже единство.

Оставив в стороне первый этап акта речи и его слагаемые, рассмотрим второе соотношение.

В языке всегда обязательно наличие двух сторон: внешней, материальной, связанной с артикуляционно-акустическим комплексом, и внутренней, нематериальной, связанной со смыслом. Первое является обозначающим и гарантирующим через знаки доведения речи до органа восприятия, без чего речевое общение немыслимо; второе – обозначаемым, содержанием, связанным с мышлением.

Непосредственное выражение смысла в звуке нетипично для языка. Так обстоит дело в разного рода механических сигнализациях, например в светофоре, где зеленый цвет «прямо» значит ‘можно’, красный – ‘нельзя’, а желтый – ‘приготовься’. В таких системах сигнализации между смыслом и воспринимаемой материальностью ничего нет. В языке даже междометия отличаются от такого схематического устройства, так как они могут выполнять функцию целого предложения, относятся к определенной части речи, выражены не любым, а специфичным для данного языка звучанием, способны образовать производные знаменательные слова ( охохать, оханье и т.п.), т.е. вообще стоят не изолированно, а в связи с другими элементами языка и не могут быть произвольно придуманы как системы сигнализации.

Типичным же для языка является сложная структура взаимосвязанных разнородных элементов.

Для того чтобы определить, какие элементы входят в структуру языка, разберем следующий пример: два римлянина поспорили, кто скажет (или напишет) короче фразу; один сказал (написал): Еo rus – ‘Я еду в деревню’, а другой ответил: I – ‘Поезжай’. Это самое короткое высказывание (и написание), которое можно себе представить, но вместе с тем это вполне законченное высказывание, составляющее целую реплику в данном диалоге и, очевидно, обладающее всем тем, что свойственно любому высказыванию. Каковы же эти элементы высказывания?

1) [i] – это звук речи (точнее, фонема), т.е. звуковой материальный знак, доступный восприятию ухом, или i – это буква, т.е. графический материальный знак, доступный восприятию глазом;

2) -i- – это корень слова (вообще: морфема), т.е. элемент, выражающий какое-то понятие;

3) i – это слово (глагол в форме повелительного наклонения в единственном числе), называющее определенное явление действительности;

4) I – это предложение, т.е. элемент, заключающий в себе сообщение.

«Маленькое» i, оказывается, заключает в себе всё, что составляет язык вообще: 1) звуки – фонетика (или буквы – графика), 2) морфемы (корни, суффиксы, окончания) – морфология, 3) слова – лексика и 4) предложения – синтаксис.

Больше в языке ничего не бывает и не может быть.

Почему для выяснения вопроса о структуре языка понадобился такой странный пример? Для того чтобы было ясно, что различия элементов структуры языка неколичественные, как могло бы показаться, если бы мы взяли длинное предложение, разбили его на слова, слова – на морфемы и морфемы – на фонемы. В данном примере эта опасность устранена: все ступени структуры языка представляют собой «то же» i, но взятое каждый раз в особом качестве.

Таким образом, различие элементов структуры языка – качественное, что определяется разными функциями этих элементов. Каковы же функции этих элементов?

1. Звуки (фонемы) являются материальными знаками языка, а не просто «слышимыми звуками». Звуковые знаки языка (равно как и графические) обладают двумя функциями: 1) перцептивной – быть объектом восприятия и 2) сигнификативной – иметь способность различать вышестоящие, значимые элементы языка – морфемы, слова, предложения: нот, бот, мот, тот, дот, нот, лот, рот, кот, стал, стол, стул, сосна, сосны, сосне, сосну и т.п.

Что же касается различия букв (графических знаков) и звуков (фонетических знаков) в языке, то оно не функциональное, а материальное; функции же у них те же самые.

2. Морфемы могут выражать понятия: корневые – вещественные стол-, зем-, окн- и т.п.; некорневые двух видов: значения признаков -ость, -без-, пере- и значения отношений -у, -ишь, сиж-у, -сид-ишь; -а, -у, -стол- а, -стол-у и т.п.; это семасиологическая функция, функция выражения понятий. Называть морфемы не могут, но значение имеют; красн- выражает лишь понятие определенного цвета, а назвать что-либо можно лишь, превратив морфему в слово: краснота, красный, краснеть и т.п.

3. Слова могут называть вещи и явления действительности; это номинативная функция, функция называния; есть слова, которые в чистом виде выполняют эту функцию, – это собственные имена; обычные же, нарицательные совмещают ее с функцией семасиологической, так как они выражают понятия.

4. Предложения служат для сообщения; это самое важное в речевом общении, так как язык есть орудие общения; это функция коммуникативная, так как предложения состоят из слов, они в своих составных частях обладают и номинативной функцией и семасиологической.

Элементы данной структуры образуют в языке единство, что легко понять, если обратить внимание на их связь: каждая низшая ступень является потенциально (в возможности) следующей высшей, и, наоборот, каждая высшая ступень как минимум состоит из одной низшей; так, предложение минимально может состоять из одного слова (Светает, Мороз); слово – из одной морфемы (тут, вот, метро, ура); морфема – из одной фонемы (щ-и, ж-а-ть); сравните вышеприведенный пример с i.

Кроме указанных функций, язык может выражать эмоциональное состояние говорящего, волю, желания, направленные как призыв к слушающему. Выражение этих явлений охватывается экспрессивной функцией. Экспрессия может быть выражена разными элементами языка: это могут быть специально экспрессивные слова – междометия (ай! – эмоциональное, эй! ‒ волевое), некоторые грамматические формы (слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами: дружочек! – эмоциональные, императивы глаголов: молчи! – волевые), особо экспрессивно окрашенные слова высокого или низкого стиля и, наконец, интонация.

Следует еще отметить одну функцию, объединяющую некоторые элементы языка с жестами, – это дейктическая (указательная) функция; такова функция личных и указательных местоимений, а также некоторых частиц: вот, эва и т.п.

В пределах каждого круга или яруса языковой структуры (фонетического, морфологического, лексического, синтаксического) имеется своя система, так как все элементы данного круга выступают как члены системы. Система – это единство однородных взаимообусловленных элементов.

Ни в коем случае нельзя подменять понятие системы понятием внешней механической упорядоченности, чем и отличается орудие общения – язык от орудий производства; при внешней упорядоченности качество каждого элемента не зависит от целого (поставим ли мы стулья по четыре или по восемь в ряд и будет ли их 32 или 64 – от этого каждый из стульев останется таким же, как если бы он стоял один).

Члены системы, наоборот, взаимосвязаны и взаимообусловлены в целом, поэтому и число элементов и их соотношения отражаются на каждом члене данной системы; если же остается один элемент, то данная система ликвидируется; так, система склонения возможна при наличии хотя бы двух падежей (например, в английском местоимении hehim), но системы склонения с одним падежом быть не может, как во французском языке; категория несовершенного вида глагола возможна только тогда, когда имеется в той же грамматической системе и категория совершенного вида и т.д. Члены системы получают свою значимость по отношению к другим членам данной системы; поэтому, например, родительный падеж при наличии отложительного (аблатива) не то, что родительный падеж в языке, где нет аблатива; значимость [к] в языках, где есть [х], иная, чем в языках, где нет [х].

Системы отдельных ярусов языковой структуры, взаимодействуя друг с другом, образуют общую систему данного языка.

А. А. Реформатский. Введение в языковедение

УРОВНЕВЫЕ МОДЕЛИ ЯЗЫКОВОЙ СИСТЕМЫ

Моделирование языка предполагает разнесение выявленных языковых единиц по соответствующим иерархическим уровням (или ярусам, стратумам). Идея уровней предполагает иерархическое строение языковой системы, доминирование одних единиц над другими и, наоборот, подчинение одних единиц другим.

Уровневое строение языка становится очевидным при ступенчатом линейном членении высказывания. Сперва вычленяются предложения, в составе которых выделяются как их составляющие (конституенты) слова, распадающиеся, в свою очередь, на морфемы. Означающие морфем расчленяются на фонемы.

Со­ответственно говорится (ср., например, А. А. Реформатский) об уровнях (или ярусах) синтаксическом, лексическом, морфологическом и фонологическом. Высшим уровнем признается синтаксический, а низшим фонологический. Смотрите рисунок, приведенный ниже.

Структурные ярусы языковой системы (по А. А. Реформатскому)

Единицы более низкого уровня входят в качестве интегрантов в единицы более высоких уровней. Так, фонемы функционируют в роли интегрантов морфем и слов (а если быть более строгим, то в роли интегрантов их означающих, или экспонентов). Еще более строгий подход требует признать, что не фонемы, представленные в виде ряда аллофонов, а фоны (их единичные репрезентанты) выступают интегрантами не морфем вообще, а морфов; морфы же одной и той же морфемы нередко различаются по фонетическому составу (образуя ряд алломорфов). Морфемы выступают как интегранты слов (в более строгой трактовке: составляющими здесь являются не морфемы, а морфы, а единицами, интегрантами которых они выступают, оказываются не слова вообще, а словоформы). Интегрантами предложения, по такой логике, будут не слова, а словоформы. Следовательно, вернее будет представить цепочку вхождений нижних единиц в верхние следующим образом: фон→морф→словоформа→актуальное предложение.

Обратим внимание на следующие определения.

Фонема ‒ наименьшая единица звукового строя языка, служащая для опознавания и различения морфем, слов. Реализуется в речи в ряде вариантов, оттенков.

Фон ‒ конкретная реализация фонемы в потоке речи.

Аллофон ‒ стандартная реализация звуковой единицы, в определенном фонетическом окружении.

Морфема ‒ минимальная форма, наделенная значением.

Морф ‒ минимальная знаковая единица текста, текстовый представитель морфемы.

Алломорф ‒ стандартная реализация морфемы в определенном окружении.

Слово – минимальная свободная форма, т.е. – минимальная форма, потенциально способная быть высказыванием.

Словоформа – контекстно зависимый репрезентант слова.

Предложение – свободная форма, минимальная единица, являющаяся высказыванием.

Сверхфразовое единство – группа предложений, образующих интонационное, смысловое и грамматическое единство, состоит из автосемантического (самодостаточного с смысловом отношении) и ряда синсемантических (зависимых в смысловом и грамматическом отношении) предложений.

Текст – свободная форма, размером более чем одно предложение, а зачастую – более, чем одно сверхфразовое единство, обладающая интонационно-смысловым единством и коммуникативной целью.

Пределом членения высказывания на каждом очередном шаге будет одна подчиненная единица. Так, пределом членения предложения, его минимумом может быть однослово (одна словоформа), минимумом слова (словоформы) ‒ одна морфема (один морф), минимумом означающего морфемы (морфа) ‒ одна фонема (один фон).

В. Б. Касевич допускает возможность выделения особого, а именно семантического, уровня, который, конечно, не имеет в качестве своих интегрантов единицы типа предложений, словоформ или морфем.

Понятие уровня нередко соотносят с определенным этапом лингвистического анализа. Высказывание/текст на каждом очередном этапе могут быть представлены в виде последовательностей единиц описания, а именно последовательностей фонем (фонологический уровень), морфем или же морфов как их пред­ставителей в речи (морфемный уровень), слов или же ‒ что лучше отвечает задачам исследования ‒ последовательности словоформ ( лексико-морфологический уровень), предложений (синтаксический уровень).

После того как развернутое высказывание будет представлено в виде последовательности предложений (синтаксический уровень), может быть дано его представление в виде последовательности смысловых структур, или пропозиций (семантический уровень) и затем его представление в виде последовательности речевых актов как носителей определенных иллокутивных функций (прагматический уровень).

В формально-лингвистическом описании утвердилась традиция начинать с характеристики единиц нижнего структурного уровня (фонологического) и постепенно восходить к единицам верхнего уровня (синтаксического). В этом есть свои преимущества: языкознание XX века отрабатывало свои точные, объективные методы исследования сперва именно на фонологическом поприще, перенося потом основные исследовательские принципы в такие области, как морфология, лексикология, а также синтаксис. Лексический уровень либо вообще опускается в описании, либо затрагивается в связи с проблемами семантики (как у Джона Лайонза), либо о его единицах речь идет перед характеристикой фонологических единиц (как у А. А. Реформатского и Ю. С. Степанова), либо после характеристики фонологических единиц (как у Ю. С. Маслова).

В. М. Солнцев. Понятие уровня языковой системы

СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ЯЗЫКОМ И ИСКУССТВЕННЫМИ ЗНАКОВЫМИ СИСТЕМАМИ

Мы признаем знаками такие значащие единицы языка, как слова и морфемы. Посмотрим подробнее, что же у них общего со знаками искусственных знаковых систем.

1. Экспоненты морфем и слов, как и экспоненты дорожных и иных знаков, материальны: в процессе речи морфемы и слова воплощаются в звуковой материи, в звучании (а при письменной фиксации ‒ в материальном начертании).

2. Все морфемы и слова обладают, как и неязыковые знаки, тем или иным содержанием: в сознании людей, знающих язык, они связываются с соответствующими предметами и явлениями, вызывают мысль об этих предметах и явлениях и, таким образом, несут определенную информацию (обычно частицу общей информации, заключенной в высказывании).

3. Подобно неязыковым знакам, морфемы языка и его слова участвуют в разнообразных противопоставлениях. Именно в силу противопоставления, как и в искусственных знаковых системах, возможны случаи нулевого экспонента, а у положительных экспонентов не все материальные свойства являются существенными: будет ли слово ворон произнесено басом или дискантом, с «обычным» или с картавым [р], это не отразится на его понимании.

4. Как и в искусственных системах, связь между экспонентом и содержанием языкового знака может быть либо чисто условной, либо в какой-то степени мотивированной. Но в языковых знаках изобразительная мотивированность экспонента встречается относительно редко, главным образом в звукоподражательных словах (кукушка, мяукать и т.п.), точнее ‒ в их корневых морфемах (куку-, мяу-). Большинство же знаков языка характеризуется чисто традиционной связью между экспонентом и содержанием (то, что называют описательной мотивированностью, ‒ явление другого порядка).

5. Мы видели, что содержание знаков искусственных систем есть отражение в сознании человека предметов, явлений, ситуаций действительности и что знаки эти служат средством обобщения и абстракции. Это в еще большей мере относится к знакам языка, фиксирующим результаты абстрагирующей работы человеческого мышления. Только так называемые имена собственные (Нева, Эльбрус, Саратов, Софокл) обозначают (и, следовательно, отражают в своем содержании) индивидуальные предметы (определенную реку, определенную гору и т.д.). Все остальные языковые знаки обозначают классы предметов и явлений, и содержание этих знаков представляет собой обобщенное отражение действительности.

Итак, знаки языка во многом сходны со знаками других знаковых систем, искусственно созданных людьми. Сходство это таково, что язык, без сомнения, нужно считать системой знаков и правил их функционирования. Вместе с тем язык ‒ знаковая система особого рода, заметно отличающаяся от искусственных систем.

Прежде всего, язык ‒ универсальная знаковая система. Он обслуживает человека во всех сферах его жизни и деятельности и потому должен быть способен выразить любое новое содержание, которое понадобится выразить. Искусственные системы, рассмотренные нами выше, не таковы. Все они ‒ специальные системы с узкими задачами, обслуживающие человека лишь в определенных сферах, в определенных типах ситуаций. Все типы ситуаций, для которых созданы эти искусственные системы, в принципе предусмотрены заранее при создании системы. Следовательно, количество содержаний, передаваемых знаками такой системы, точно ограничено, конечно. Если возникает потребность выразить какое-то новое содержание, требуется специальное соглашение, вводящее в систему новый знак, т.е. изменяющее саму систему. Знаки в искусственных системах либо вовсе не комбинируются между собой в составе одного сообщения (например, не сочетаются поднятое и опущенное плечо семафора), либо же комбинируются в строго ограниченных рамках, и эти комбинации обычно точно фиксируются в виде стандартных сложных знаков (ср.: запрещающие дорожные знаки, в которых круглая форма и красная кайма обозначают запрет, а изображение внутри круга указывает, что именно запрещается).

Напротив, количество содержаний, передаваемых средствами языка, в принципе безгранично. Эта безграничность создается, во-первых, очень широкой способностью к взаимному комбинированию и, во-вторых, безграничной способностью языковых знаков получать по мере надобности новые значения, не обязательно утрачивая при этом старые. Отсюда ‒ широко распространенная многозначность языковых знаков: петух ‘птица’ и петух ‘запальчивый человек, забияка’.

Далее, язык ‒ система, по своей внутренней структуре значительно более сложная, чем рассмотренные искусственные системы. Сложность проявляется здесь уже в том, что целостное сообщение лишь в редких случаях передается одним целостным языковым знаком (например, Стоп!). Такая передача одним знаком возможна лишь для некоторых сообщений. Обычно же сообщение, высказывание есть некая комбинация большего или меньшего числа знаков. Это комбинация свободная, создаваемая говорящим в момент речи, комбинация, не существующая заранее, не стандартная (хотя и строящаяся по определенным «образцам» ‒ моделям предложений). Языковой знак, как правило, есть, следовательно, не целое высказывание, а лишь компонент высказывания; как правило, он дает не целостную информацию, соответствующую определенной ситуации, а лишь частичную информацию, соответствующую отдельным элементам ситуации, на которые этот знак указывает, которые он выделяет, называет и т.п. При этом знак, в свою очередь, может быть простым, элементарным (т.е. морфемой) или сложным (многоморфемным словом, так называемым устойчивым сочетанием слов вроде белый гриб). Некоторые языковые знаки являются «пустыми», т.е. не обозначают никаких «внеязыковых реальностей». Эти знаки выполняют чисто служебные функции. Так, окончания прилагательных в русском языке обычно функционируют лишь как показатели синтаксической связи (согласования) данного прилагательного с определяемым существительным ( новый журнал ‒ новая газета ‒ новое письмо); немецкая приинфинитивная частица zu есть, собственно, лишь показатель зависимости инфинитива от другого слова в предложении и т.п. Сложность структуры языка проявляется, далее, в том, что в языке есть не только ярус, лежащий «выше» знакового ярус предложений и свободных (переменных) словосочетаний вроде белая простыня, но также и ярус, лежащий «ниже» знакового, ярус «незнаков», или «фигур», из которых строятся (и с помощью которых различаются) экспоненты знаков.

Кроме того, каждый язык складывался и изменялся стихийно, на протяжении тысячелетий. Поэтому в каждом языке немало «нелогичного», «нерационального» или, как говорят, между планом содержания и планом выражения нет симметрии. Во всех языках немало знаков с полностью совпадающими экспонентами, так называемых омонимов, например, лук ‘растение’ и лук ‘оружие’, что следует отличать от многозначности, когда один знак (например, петух), помимо своего «прямого» значения обладает еще другим, логически выводимым из первого (‘забияка’). Иногда язык допускает разное осмысление одного и того же сочетания знаков. Так, Я знал его еще ребенком может означать ‘когда он был ребенком’ и ‘когда я был ребенком’; приглашение писателя может означать, что писатель кого-то пригласил либо же что кто-то пригласил писателя; английская фраза Flying planes may be dangerous может означать ‘Вождение самолетов может быть опасно’ и ‘Летающие самолеты могут быть опасными’. Встречаются в языках и знаки, полностью совпадающие по содержанию, так называемые абсолютные синонимы, например огромный и громадный.

При всей принципиальной экономичности своей структуры язык оказывается иногда очень расточительным и в пределах одного сообщения выражает одно и то же значение несколько раз. Так, в предложении Вчера мы водили нашу маленькую внучку в цирк значение множественного числа выражено дважды: словом мы и окончанием -и в глаголе; значение женского рода (здесь можно сказать ‒ женского пола) четыре раза: суффиксом в слове внучка (ср.: внук ) и тремя окончаниями (-у, -ую, -у); значение прошедшего времени ‒ дважды, один раз в более общем виде (суффиксом -л- в глаголе), а другой раз ‒ более точно (словом вчера). Подобная избыточность не является, однако, недостатком: она создает необходимый «запас прочности» и позволяет принять и правильно понять речевое сообщение даже при наличии помех. Наконец, в отличие от знаков искусственных систем в значение языковых знаков нередко входит эмоциональный момент (ср.: ласковые слова и, напротив, ругательства, так называемые суффиксы эмоциональной оценки, наконец, интонационные средства выражения эмоций).

http://rudocs.exdat.com/docs/index‒99939.html#4267749

Проверка знаний по теме «Язык как система»

Вы получили право участия в интеллектуальной игре «Брейн-ринг». Ознакомьтесь со списком вопросов, ответы на которые вы должны знать, чтобы получить звание «Лучший игрок».

1. Что такое система языка? Назовите свойства языковой системы.

2. Что такое ярус языка? Назовите ярусы языка.

3. Назовите основные единицы языка и соответствующие языковые уровни.

4. Прокомментируйте определение языка как системы систем. Докажите или опровергните утверждение, что каждый из уровней языка представляет собой систему.

5. Назовите известные Вам незнаковые уровни языка и перечислите их единицы.

6. Какие «промежуточные» единицы и уровни Вы сможете назвать? Как Вы видите в контексте уровневого представления такие термины, как слог, основа слова, словосочетание?

7. В чем заключается универсальное свойство языковой системы?

8. Какие удобства создает для человека членение языка?

9. Какие знаки выделяются в языковой системе?

10. Объясните, что означает высказывание «Языковая система обладает способностью двукратного означивания».

11. В чем коренятся главные причины, отличающие языки друг от друга?

12. Какие слова являются мотивированными и объяснимыми?

13. Поясните высказывание «Процессы говорения и слушания зеркально противоположны».

14. В чем заключаются отличия языковой системы от иных знаковых систем?

Литература по теме

1. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. ‒ М. : Высш. шк., 1974. ‒ С. 90‒96.

2. Иванова, В.И. Языкознание как научное исследование языка [Электронный ресурс]. – 2006. – Режим доступа: http://rudocs.exdat.com/docs/index-99939.html#4267749. – Дата доступа: 02.02.2014.

3. Кодухов, В. И. Введение в языкознание / В. И. Кодухов. – М. : Просвещение, 1971. – С. 105‒108.

4. Маслов, Ю. С. Введение в языкознание / Ю. С. Маслов. – 2-е изд. – М. : Высш. шк., 1987. – С. 24‒32.

5. Реформатский, А. А. Введение в языковедение / Под ред. В. А. Виноградова. – М. : Аспект Пресс, 1996. – С. 16‒21.

6. Солнцев, В. М. Понятие уровня языковой системы / В. М. Солнцев // Вопросы языкознания. ‒ 1972. ‒ № 3. – С. 34‒38.